Уже стоят по проспекту Мира величественные "сталинские" дома, а у их подножья еще жмутся бараки со времен, когда тут была 1-я Мещанская. Площадь перед гостиницей "Москва" расчищена, но перед парадным еще белеют пятна от только что снесенных старинных гостиниц...
Отражать масштабность перемен в облике советского города - тут нужен был особый подход. И Грановский, работая и фотографом издательства "Изогиз" и фотоники ТАСС, отслеживая строящуюся Москву (и не только) с начала 30-х, с самого начала "большого стиля", демонстрировал этот подход в полной мере.
Он был фотографом классического воспитания. Высокая точка съемки, подающая перспективу уходящего вдаль шоссе (скажем, Воробьевского, финальная точкой которого - высотка МГУ), высокая линия горизонта, позволяющая дать потрясающую панораму (телезрители со стажем вспомнят вечернее фото Смоленской набережной, финальную заставку программы "Время"), по живописным канонам выстроенная композиция (вид на Аллею героев в Сталинграде!)...
Фирменные стилевые черты сделали работы Грановского хрестоматийными, показывающими все нюансы "большого стиля", а кураторам выставки позволили сделать акценты и на творчестве Мастера, и на архитектуре.
Ар-деко дворцовой красоты павильонов ВДНХ и раннего метро, переходящий в неоклассицизм послевоенных высоток, вдохновленные Брунеллески колоннады и фризы минского Дворца профсоюзов, тбилисский аэропорт и женская школа в Баку, напоминающие античные храмы... Страна середины XX века предстает монументальной и живописной.
Но эти снимки все же не только закаменевшая музыка, идеально поданная с точки зрения композиции и света (коллеги вспоминают, что в какое бы время суток, в какую бы точку Москвы они с Грановским ни пришли, тот точно знал, как и какой из фасадов нужного здания будет в этот момент освещен). В его самых что ни на есть "архитектурных" работах чувствуешь дыхание жизни. Пешеходы, свободно чувствующие себя посередине только что "раздвинутой" проезжей части улицы Горького. Троллейбус, выруливающий на площадь перед замком рижского Политеха. Ребенок, повисший на маминой руке на фоне парадных портиков смоленской сберкассы. Паровозный дым, белой лентой перечеркивающий высотку гостиницы "Ленинградская"...
Дело тут не только в точке съемки. Грановскому удалось сохранить на тонкой грани баланс, показав, с одной стороны, подлинный, живой город, а с другой - образность символов, передающих главное. Суть места и эпохи.