Александр Лукин: Западная свобода слова - идеологическое клише
Западная идеология "демократизма" - единственная монополистическая идеология в мире, сохранившаяся после распада СССР. Конечно, если сравнивать американскую или современные европейские политические системы со сталинской или гитлеровской, то первые гораздо более плюралистичны. Но плюрализм здесь - вопрос степени. В современном западном обществе рамки дозволенного, хотя и довольно широки, не только существуют, но и постоянно сужаются.
Абсолютная свобода слова в западном обществе - не более чем идеологическое клише. Дискуссия здесь может вестись по некоторому набору убеждений, однако набор этот ограничен и избирателен. Яркие свидетельства тому - появление идеи "политической корректности" и распространение в самое последнее время в университетах и других учреждениях различных "кодов языкового общения".
В США или Европе вполне можно обсуждать вопрос о том, какая демократия лучше и как ее достигнуть, но не о том, нужна ли демократия вообще. Можно говорить о лучших способах борьбы за равенство женщин и мужчин, белых и черных, но не о том, равны ли они природными способностями. Пока еще можно обсуждать, разумны ли гомосексуальные браки, но уже нельзя считать гомосексуализм болезнью или даже отклонением. Конечно, за неправильные мнения вас не посадят в лагерь или не будут пытать в гестапо, но с большой долей вероятности уволят с престижной должности, подвергнут остракизму в прессе и отлучат от приличного общества. А за некоторые мнения уже вполне могут и подвергнуть административному или уголовному преследованию.
Кроме сужающихся рамок дозволенного, налицо и движение господствующей идеологии в сторону монополизма. По существу, господствующая идеология превращается в светскую религию, со своими святыми понятиями, которые являются объектами поклонения, фетишами. Причем эта новая религия выходит за рамки национальных государств, становится идеологией всего западного мира и, точно так же, как и советский марксизм, пытается выдать себя за научную и универсальную.
Расширяется сфера охвата западной идеологии: она уже затрагивает не только политику, но регламентирует семейные отношения, отношения между сослуживцами и коллегами, определяет формы воспитания и образования детей и т.п. Различные стороны жизни общества и научного знания сливаются в ней в единое целое: под нужды идеологии подстраивается медицина (доказывая, что гомосексуализм и многие психические расстройства - более не отклонения, а норма), антропология (отрицая наличие человеческих рас) и другие науки. Происходит стирание грани между научным знанием и идеологическим постулатом: и за тем, и за другим стоит не объективное, научное исследование, но интересы лоббистских групп.
Движение западной идеологии в сторону монополизма основано на значительных изменениях в уровне развития технологий и эволюции общественной структуры в конце ХХ - начале XXI веков. Слой "масс", рост влияния которого заметили в конце ХIX- первой половине ХХ веков Г.Лебон, Х.Ортега и другие теоретики "восстания масс", значительно увеличился, чему не в малой степени способствовало создание так называемого "государства всеобщего благоденствия". При этом развитие рыночной экономики привело к зависимости элит, руководящих производством, от растущих масс, заигрыванию с ними, потаканию их интересам и вкусам.
Это привело, в частности, к снижению уровня образования, которое, согласно новой идеологии, должно стать доступным, простым, нравиться тем, кто его получает и не заставлять их особо напрягаться. Тот же процесс привел к уничтожению высокого классического стиля в искусстве, который более не востребован и не может быть продан. Культурный низ соединился с культурным верхом, всегда существовавшая скоморошеская похабщина, ранее предназначавшаяся для развлечения необразованной части населения, захватила оперные театры и выставочные залы, а примитивные псевдофилософские рассуждения распространяются вместе с любовными романами и детективами. Кумирами мира массовой культуры становятся не те, кто добивается совершенства в своем искусстве долгим обучением и упорным трудом, но так называемые "модели", прославившиеся лишь внешним видом и красивой походкой, певцы без голоса, музыканты-любители, нигде не обучавшиеся, выступающие с примитивными, но и хорошо понятными большинству музыкой и словами.
Дальнейшее развитие "демократии", то есть участия все большего количества населения в идеологически разрешенной церемонии влияния на власть путем выборов, изменило сам характер политики. Постоянное расширение состава избирателей за счет подключения ранее не участвовавших слоев и ликвидации цензов приводит к росту взаимной зависимости политиков и избирателей. Политики все более зависят от непосредственных нужд избирателей. Выработан новый тип политика-популиста, больше всего заботящегося не о решении реальных проблем общества, а о собственном рейтинге, политика без стратегического мышления, постоянно откладывающего непопулярные, но необходимые решения. По сути, не лидера.
К измельчанию политических лидеров и их зависимости от бизнеса ведет и маркетизация избирательного процесса, отношение к кандидатам, как к товару, предлагаемому на рынке на выбор потребителю. Эта система далека от идеала демократии и не случайно она недавно в докладе ученых Принстонского университета, по сути, была признана олигархией (конкретно, речь шла о США).
При этом выбор избирателям обычно предоставляется небольшой. То, что в рамках официальной идеологии называется консенсусом, в действительности - результат строгих ограничений. Ранее характеризовавшиеся различными программами партии сблизились до полной неузнаваемости. Чем отличается политика лейбористов при Т.Блэре от политики консерваторов, а социал-демократов от христианских демократов в Германии (несколько раз входивших в одно правительство), сказать непросто. В США формально в выборах президента постоянно участвует 4-5 кандидатов, но никто об этом даже не знает, так как телеканалы показывают дебаты только тех двух, кто выдвинут приемлемыми партиями.
Наконец, огромную роль сыграло развитие новых информационных технологий. Официальная идеология создала теорию прогрессивного "информационного общества" - не знающего границ интернационального сообщества хорошо информированных, инициативных и ответственных граждан, принимающих разумные решения. Однако, давая полезную справочную информацию тем, кто в ней нуждается, для большинства населения интернет играет совершенно иную роль.
В современной реальной экономике и политике люди еще более отчуждены от продукции и от власти. Работая в крупных компаниях, в которых заняты тысячи людей, они часто не представляют ни конечного смысла, ни результатов своей деятельности, получая довольно много за роль винтика огромной машины. Такая судьба хоть и безбедна, но незавидна с точки зрения самооценки. Участие же в социальных сетях, где человек имеет несколько сотен "друзей", часто в других городах и странах, которых он никогда не видел (и которые могут быть совсем не теми, за кого себя выдают), возможность "опубликовать" любое собственное "произведение" и мнение, - все это создает иллюзию значительности и сопричастности какому-то важному процессу, иллюзию нужности и важности для мира и людей.
Интересно в этом плане изменение отношения к дневникам. Если раньше дневниковые записи и личные письма считались интимными, прочтение дневника другим лицом - делом постыдным, то сегодня основная часть текстов в интернете, по сути, и есть личные дневники, да еще и сопровождаемые фотографиями и видеозаписями, в которых рассказывается, кто что ел, с кем спал, что купил и т.п. Причина этому - психологическая необходимость почувствовать свое значение в мире, в котором реально ты ничего не значишь.
Основные постулаты идеологии "демократизма" просты.
1. Западное политическое устройство является наиболее передовым, обеспечивающим наивысший уровень свободы и благосостояния всем членам общества.
2. Это устройство ("демократия") обеспечивается широким участием всего народа во власти путем избрания власти на честных выборах, что является неотъемлемым правом каждого.
3. Государство обеспечивает права не только большинства, но и различных меньшинств (конкретных список меньшинств постоянно расширяется).
4. Все страны мира рано или поздно придут к этой системе, и Запад должен им в этом помочь.
5. Различные деструктивные, антидемократические силы мешают этому естественному процессу, и Запад должен вести с ними борьбу ради счастья порабощенных им народов.
В эту идеологию никак не вписываются некоторые реальные проблемы Запада: сохраняющаяся бедность и социальное расслоение, миграция, снижение уровня образования, рост национализма и т.п. Современная западная система, несмотря на свою внешнюю устойчивость, стала терять популярность в связи с неспособностью решать реальные проблемы. Это вызвало нынешний рост популярности политических сил, представляющих крайние фланги: правых, призывающих решать проблему миграции и выступающих за сохранение традиционной морали, и левых, недовольных растущим неравенством.
Исторически Россия всегда была частью Большого Запада, но частью особенной. Западная идеология разделяется лишь небольшой частью российского общества. Не усвоены в России и те институты западной общественной структуры, которые и сегодня позволяют последней обеспечивать наибольший уровень личной и политической свободы граждан: верховенство права, система разделения властей, независимость суда и т.п. Недостаточно развиты и современные экономические механизмы.
Возможно ли для России заимствование позитивных сторон западной цивилизации без скатывания к ее идеологическому монополизму, пока не ясно. В России есть безусловный дефицит политической свободы, но в других отношениях общество и люди в ней гораздо свободнее западного. Где будет комфортнее жить человеку традиционных взглядов: в обществе большей политической свободы, но разгула того, что он считает полной безнравственностью и удушающей политкорректности, или там, где можно меньше участвовать в управлении государством, но тебя не заставляют регистрировать "нетрадиционные браки", наблюдать из окна парады гомосексуалистов и не отбирают детей из семьи за "неправильное" воспитание? Вероятно, при определенных условиях выбор может быть и в пользу меньшей политической свободы.
В любом случае, чтобы идти по этому пути, необходимо решительнее уходить от собственного идеологического и тоталитарного прошлого, порывая со сталинизмом как во внутренней, так и во внешней политике. Но оставаться объективными, стараясь не попасть в новый идеологический капкан.