Почему главное в хирургии не инновации, а личность

Долгое время ваш институт был первой образцовой ортопедической клиникой в России. Сохраняет он этот статус?

Рашид Тихилов: Родились мы действительно первыми в России - в июне 1906 года. Как ортопедическая клиника на 40 коек. Сейчас в стране работают несколько крупных ортопедических центров. У каждого свое "лицо". Для нас приоритеты - реконструктивно-пластическая хирургия и эндопротезирование. Кто "первее"? Наверное, так ставить вопрос неправильно. Важнее - насколько нам удается воплощать в жизнь передовые идеи в организации, диагностике, лечении. Все определяется личностями.

Обычно любят расспрашивать про сенсации, про инновационные решения. Они, конечно, важны, запоминаются. Но настоящие прорывные решения встречаются редко. Поэтому в отношении 23 тысяч больных, которые ежегодно к нам приходят, не это главное. Главное - хороший стандартный базовый уровень, который позволяет нашим пациентам не ездить за качественной помощью в Израиль или Германию.

И все-таки многие стремятся прооперироваться за границей. Они не правы?

Рашид Тихилов: Мы пользуемся точно такими же технологиями, что и зарубежные коллеги. Все определяется специалистами, которые проводят операцию. К нам нередко обращаются пациенты, которым требуется повторная помощь после операции, сделанной за рубежом. Не потому что там врачи хуже, они там тоже разные! А сейчас медицина во многом становится бизнесом. И как у каждого бизнеса, вокруг клиник появляются посредники, которые занимаются недобросовестной рекламой. А медицина, я так считаю, не имеет права на рекламные штучки.

А кадры? Существует мнение: как только появляется "золотой" кадр, он обязательно норовит эмигрировать.

Рашид Тихилов: Это абсолютно не так! Для того чтобы "золотой", как вы говорите, кадр смог оперировать за границей самостоятельно, ему нужно минимум 7-10 лет жизни: в совершенстве выучить язык, сдать экзамены на подтверждение квалификации... Состоявшиеся люди не уезжают. Достичь там такого же уровня практически невозможно. Кроме того, плодотворный век хирурга короток - 20-25 лет. Человек выходит на уровень, когда он может сам оперировать и самостоятельно принимать решение, достаточно поздно - к 38-40, ну в крайнем случае - к 35 годам. Сколько остается активной жизни по физическим, ментальным функциям?

А что у хирургов "изнашивается" в первую очередь? Уходит тактильная чувствительность? Физические силы?

Рашид Тихилов: Не только. Хотя, вероятно, руки становятся хуже, чувствительность в пальцах в том числе... Но вообще это вопрос комплексный. Чтобы быть все время "на волне", надо очень много читать, общаться с коллегами, смотреть. Ведь даже то, что было новацией 10-15 лет назад, претерпело колоссальные изменения. С другой стороны, применяя нечто новое, нужна постоянная оценка - а нужно ли это? Может, действительно какие-то инновации - просто модные штучки, за которыми ничего радикально существенного нет? Чтобы быть хорошим практиком, надо много оперировать. Нужен постоянный тренинг. Но тут есть другая опасность. Существует такое понятие, как "профессиональное выгорание". Каждая операция - это эмоциональный стресс для хирурга. Возникает определенная усталость от этой ответственности. И однажды вдруг задумываешься: а нужно ли тебе ежедневно это напряжение? Из десяти молодых специалистов, которые приходят к нам на учебу, реально работать остаются один-два. Значит, нужен процесс постоянного обновления, чтобы не образовалась во времени "мертвая зона". Нужна и постоянная ротация кадров. У нас клинические ординаторы каждые три месяца работают в разных отделениях.

Переобучившиеся у вас врачи разъезжаются по городам. Означает ли это, что уровень института распространяется, выравнивая столицы и провинцию?

Рашид Тихилов: К сожалению, бывая в регионах, нередко наблюдаю, что уровень здравоохранения не столь хорош, как хотелось бы. Нет гарантии, что, проучившись у нас две-три недели, хирург дома сам сможет делать то, что видел. Практика нужна! Постоянная практика и соответствующий контроль. Невозможно, чтобы все больные лечились только в столицах. Нужно выравнивание возможностей.

Так почему уровень медпомощи в регионах не всегда на высоте?

Рашид Тихилов: Множество факторов на это влияет. Если ты оперируешь, нужно постоянно совершенствоваться, знать новые тенденции, новые направления. Но также нужно отслеживать результаты своих операций - без этого невозможно дальнейшее совершенствование. А времени для таких наблюдений у практического врача недостаточно, и трудно оценить эффективность внедренных методик. НИИ для того и существует, чтобы понимать, какие технологии результативны, какие хороши, и их отрабатывать. Но чтобы это понять, нужна проверка временем и большое число наблюдений (то есть проведенных операций), чтобы впоследствии тиражировать лучшее коллегам.

Какой же выход? Расширять вашу клинику?

Рашид Тихилов: Это тоже не "волшебная палочка". Чтобы расширяться - нужны высококвалифицированные кадры. Вчерашнего студента на прием же не посадишь! Любая консультация - это решение о будущем пациента, которое определяет судьбу человека. "Лист ожидания" есть во всех ведущих клиниках. Мы максимально стараемся его сократить.

А самая дорогая операция у вас сколько стоит?

Рашид Тихилов: В наибольшей степени это определяется ценой имплантата. Стоимость самой операции в разы - нет, даже на порядок меньше, чем за рубежом. Но во многих ситуациях мы вынуждены использовать импортные имплантаты. Например, при эндопротезировании суставов, в том числе при онкологии...

А импортозамещение?

Рашид Тихилов: Оно включилось уже давно. И там, где можно, мы, разумеется, используем отечественные аналоги. Но когда речь идет о протезировании суставов... Сустав должен служить долго, не менее 15-20 лет. Поэтому необходимо, чтобы этот имплантат прошел проверку временем - минимум 5-7-10 лет. Нужна серьезная экспериментальная база для их проверки. Многие имплантаты пока слишком "молоды". В стране ежегодно проводят более ста тысяч операций по эндопротезированию крупных суставов. Если, даже половина этих имплантатов окажутся не прошедшими проверку временем, это будет не просто беда, это катастрофа. Время - главный критерий.

Правильно ли я понимаю: человек, скажем, с саркомой сустава, попадая к вам, получает вторую жизнь? Онкобольному вы, грубо говоря, вырезаете "кусок скелета" и заменяете его на новый?

Рашид Тихилов: Несколько примитивно, но по сути верно. Только все зависит от того, на какой стадии онкозаболевания человек к нам попадает. Если у него нет метастазов, нет системного поражения органов... Тогда - да, тут проблем нет.

С какими диагнозами вам чаще всего приходится сталкиваться?

Рашид Тихилов: Дегенеративные заболевания, которые присущи возрастным больным. Пациенты в целом стали старше. Другая проблема - избыточный вес. Нагрузка на суставы становится намного больше. Отсюда - все проблемы суставов. В ряде районов, где люди много пьют, чаще, чем где-либо, встречается асептический некроз головки бедра.

А по регионам?

Рашид Тихилов: Есть определенные генетически обусловленные заболевания по нашей специальности. Например, дисплазия (недоразвитие) суставов, в первую очередь тазобедренных. В этом смысле на юге страны, где нередки близкородственные браки, на порядок выше показатель, чем среднестатистический по стране.

А уникальные случаи встречаются?

Рашид Тихилов: Вот, по "скорой" поступила жительница Петербурга в возрасте 102 лет - сломана шейка бедра.

Ой, это - приговор. В таком-то возрасте...

Рашид Тихилов: Да, если не выполнить вовремя операцию, довольно быстро развиваются осложнения: пневмония, пролежни, и жить человеку - максимум несколько недель. В данной ситуации была выполнена успешная операция (достаточно объемная, травматичная), и с тех пор, насколько мне известно, прошло два года - бабушка благополучно здравствует, ходит без помощи окружающих.

Расскажите про реконструкцию кисти. Когда-то это было такой сенсацией - человеку пришили отрезанную руку или ногу. Или из пальцев ноги сделали пальцы для руки...

Рашид Тихилов: Сегодня это уже тоже будни. Хотя на самом деле это очень сложная работа, высочайшего класса специалисты этим занимаются. Сейчас делается около 50 реплантаций разных сегментов в год. Но это, конечно, подвижнический труд. Это очень сложная, трудоемкая и долгая - по 6-7 часов - операция. И профессор Любовь Родоманова, которая этим занимается, - уникальная личность. Многие, кто одновременно с ней начинал этим же заниматься, ушли в эстетическую хирургию. Там полегче. И по деньгам интереснее.

То есть "эмигрируют" в косметологию...

Рашид Тихилов: Тех, кто остается в нашей специальности, не так много. Я снимаю шляпу перед ними. Операции по пересадке комплекса тканей - сложнейшая вещь. Просто сшить сосуды и нервы - это не все. Надо превратить еще эту "пришитую кисть" в работающий орган. Так что после одной операции чаще всего предстоит еще две-три, которые восстанавливают функцию. Колоссальный труд, требующий усидчивости, системности, точности.

А лицо человеку можете пересадить?

Рашид Тихилов: Чем меньше сегмент - тем легче операция. Не потому, что там "меньше пришивать", а потому что там меньше функциональной нагрузки. Лицо (кожу и подкожку) пришить можно - такие операции уже в годы войны делали. Другое дело, пришить лицо так, чтобы оно было не как маска, а сохраняло все мимические движения - вот проблема! Мышцы, после того как на них накладывается шов, теряют свою функциональность. И тканевая инженерия пока здесь тоже не многое может.

А когда руки-ноги на 3D-принтере будем выращивать?

Рашид Тихилов: Мы уже применяем такие способы. Это так называемые аддитивные технологии.

Можете ли вы назвать открытие ваших коллег, которое бы стало мировой сенсацией?

Рашид Тихилов: Мы - практики. Есть такой швейцарский ортопед Эрвин Моршер - он очень много поэтичных фраз сказал про нашу специальность. Так вот, Моршер говорил: "Эндопротезирование, как никакая другая операция в хирургии, способно улучшить жизнь человека". Мы и правда на качество жизни очень влияем. Вот только что он страдал, двигаться не мог, а через пару месяцев он нормальный, здоровый человек. Это ведь здорово! Все же сенсационные, прорывные события сравнительно редки, поэтому самым большим достижением будет то, что наш базовый уровень станет узнаваем.

Почему вы выбрали именно эту врачебную специальность?

Рашид Тихилов: У меня отец был военным хирургом. Из всех медицинских специальностей ортопедия и травматология наиболее конкретны. Там ничего не скроешь: если сделал плохо - на рентгене все видно. Если молодец - тоже видно. Это серьезная мужская работа.

Рашид Тихилов, профессор, доктор медицинских наук.

В 1980 году с золотой медалью окончил Военно-медицинскую академию им. С.М. Кирова. В 1986 году защитил кандидатскую диссертацию на тему "Оксигенобаротерапия при лечении осложнений и последствий травм конечностей". В 1998 году защитил докторскую диссертацию на тему "Хирургическое лечение дегенеративно-дистрофических заболеваний тазобедренного сустава".

Наиболее важные достижения касаются разработки и внедрения в хирургическую практику реконструктивно-восстановительных операций на тазобедренном суставе.

Автор более 150 научных работ, трех изобретений.

Стажировался в ведущих клиниках Великобритании, США, Германии.