Владимир Федосеев: Без музыки и двух дней не проживу
Владимир Иванович, как появился проект "Песни военных лет", за который вы получили премию?
Владимир Федосеев: За год до 70-летия Великой Победы мы готовили концерт к 9 Мая в Колонном зале Дома союзов в Москве, и я предложил сыграть "Вставай, страна огромная!". Весь зал встал. И я понял, какую музыку надо исполнять...
Обратился за помощью к белорусам, в государственную филармонию. Беларусь в войну очень сильно пострадала, и песни у белорусов замечательные. Стали подбирать произведения, решили поднять их до уровня симфонического оркестра. У нас не было симфонических оркестровок, брали эстрадные варианты. Потом стали искать певцов.
И кто откликнулся?
Владимир Федосеев: Солисты Мариинского и Большого театров, Большого театра оперы и балета Беларуси. Объединив усилия, подготовили концерт в двух отделениях.
Какие песни прозвучали?
Владимир Федосеев: "Шумел сурово брянский лес", "Тачанка", "На солнечной поляночке", "Солдаты идут", "Нам нужна одна победа", "Темная ночь", "Синий платочек", "Пора в путь-дорогу", "Давай закурим", "Священная война","День Победы". Их исполнили солисты российских и мировых оперных театров Аскар Абдразаков, Олеся Петрова, Василиса Бержанская, Илья Сильчуков, Сергей Радченко. После Минска мы выступили в Москве - на ВДНХ. Это был вечер со слезами на глазах. Пели все! Дали концерт в Александринском театре в Питере перед блокадниками и молодежью. Весной 2015 года дали концерт в Берлине. Эта музыка вечна, она должна жить.
Ваш БСО был единственным из оркестров, который в 41-м не покинул Москву.
Владимир Федосеев: 21 декабря 1941 года в Большом зале Московской консерватории состоялся первый со времени начала войны открытый симфонический концерт оркестра, он транслировался по радио. Весь сбор поступил на производство танков.
Владимир Иванович, вы блокадный ребенок. Помните то страшное время?
Владимир Федосеев: Я родился два раза. Первый раз меня родила мама. Вторым рождением считаю то, что выжил во время блокады. По Ладожскому озеру нашу семью в числе других стали переправлять в Муром. На первой же станции - Войбокало - налетели немецкие самолеты и стали бомбить. Меня швырнуло взрывной волной, очнулся то ли в подвале, то ли в подъезде... К вечеру, когда опомнились, стали искать вещи. Видим - догорает костер, а в нем весь наш скарб. А сверху папин баян, совсем невредимый! Его мы взяли с собой в Муром, и он определил мою судьбу.
Интересно, как?
Владимир Федосеев: В 1948 году мы вернулись в Ленинград, и встал вопрос, где мне учиться. В Ленинграде было училище имени Мусоргского, а в нем факультет народных инструментов. Я учился параллельно по двум классам - баяна и дирижирования. Помню, как выскакивал из дома и бежал за оркестром, изображая дирижера. В Ленинградской консерватории факультета народных инструментов не имелось, и тогда родители сказали: "Давай дуй в Москву". В 1952 году меня приняли в институт Гнесиных. Затем в оркестр русских народных инструментов Центрального телевидения и всесоюзного радио.
Работа с оркестром народных инструментов помогала впоследствии?
Владимир Федосеев: Да это же корни! Не случайно Мусоргский говорил: "Музыку сочиняем не мы, ее сочиняет народ, а мы только аранжируем".
А как вы "пробились" на Запад?
Владимир Федосеев: Это судьба. Сначала я возглавил оркестр народных инструментов, потом стал дирижером Гостелерадио. К моим занятиям многие отнеслись враждебно, ведь считается, что симфоническая музыка - элитарное искусство. Пришлось долго доказывать, что имеешь право быть дирижером. Все это совпало с печальным фактом ухода Кирилла Кондрашина из оркестра. Он ушел сам, и ни один оркестр не пригласил его к себе. А Большой симфонический, который я возглавлял, дал ему целый абонемент в консерватории. Потом Кондрашин уехал в Голландию и оттуда написал, что уехал, потому что БСО отдали балалаечнику. Как ни странно, но именно Запад сделал мне карьеру... в России. Меня пригласили стать главным дирижером Венского симфонического оркестра - я был первым в истории Венского оркестра русским дирижером. И десять лет руководил им одновременно с БСО.
В дирижеры вас благословили Евгений Мравинский и Георгий Свиридов.
Владимир Федосеев: Мравинский был для меня примером того, как нужно служить Музыке. Сочинениями Свиридова я дирижировал, он посвящал мне свои произведения.
Считается, что русская литература сложна для иностранцев, а музыка?
Владимир Федосеев: То же самое. Чайковского за границей играют профессионально, но сентиментально.
А кого иностранцы "прочитывают"?
Владимир Федосеев: Шостаковича, Прокофьева, Стравинского. К сожалению, русские имена перестали быть знаменами. Мы имели лучшую скрипичную школу, фортепианную. Прекрасные педагоги либо ушли, либо уехали.
Оркестр носит имя Чайковского. В чем секреты исполнения его музыки?
Владимир Федосеев: Мы стремимся избавить музыку Чайковского от заигранности. Самое сложное - простота.
Как долго вы можете прожить без музыки?
Владимир Федосеев: Два дня от силы.
Музыканты очень амбициозны. А у вас в оркестре больше ста человек...
Владимир Федосеев: Сто десять.
На что потратите премию?
Владимир Федосеев: На жизнь!