В "Царицыно" открылась выставка карикатур "Анатомия смеха"

О проекте "РГ" рассказал куратор выставки, научный сотрудник Эрмитажа Василий Успенский.

Про коллекцию английской карикатуры XVIII века в Эрмитаже многие знают. Но то, что еще одна богатейшая коллекция - более 1000 листов - оказалась в бывшем Центральном партийном архиве, - полная неожиданность. Как она туда попала?

Василий Успенский: До Центрального партийного архива был создан Институт К.Маркса и Ф.Энгельса. Он задумывался как гипермузей, посвященный новейшей истории Европы и в 1923-1933 годах активно собирал материалы о рабочем движении, революциях разных эпох. Поэтому сюда передавали карикатуры, связанные с Великой французской революцией и с реакцией на нее в Англии. Но помимо этого здесь оказались и совершенно ни с какой революцией не связанные карикатуры на моду, нравы, даже погоду… Часть из них были переданы из Эрмитажа, где хранится самая большая коллекция "золотого века" английской карикатуры - 7000 листов, часть - из Русского музея и других собраний.

Почему именно XVIII век стал "золотым" для карикатуры в Британии? В Европе же ничего подобного тогда не было?

Василий Успенский: Строго говоря, "золотым веком" карикатуры называют время правления двух королей - Георга III и Георга IV (1760-1830). Но ему предшествовал и расцвет английской сатиры. Главная причина расцвета карикатуры - свобода. В Англии почти не было цензуры. Монархия после "славной революции" 1688 года стала конституционной, Билль о правах 1689 года заложил основы прав человека. Последним звеном была отмена в 1695 году Акта о лицензировании прессы - фактически, отмена цензуры. Этим не могла похвастаться ни одна страна в Европе. Например, в монархической Франции были совершенно невозможны карикатуры на короля, королеву, их семью. Только в Англии можно было открыто, прямо на улице, увидеть карикатуры на короля, королевскую семью, премьер-министра, христианских святых, евангельские сюжеты, национальных героев - не говоря уже о простых священниках, юристах, докторах, политических и светских знаменитостях и простонародных типажах.

При этом, поскольку карикатура была привычной, на нее не было принято так уж сильно обижаться. Есть рассказ о моднике, которому сообщили о карикатуре на него. "Его друг ворвался в комнату и воскликнул: "Дай руку, мой дорогой товарищ, ты в карикатуре, клянусь честью, ты в карикатуре". Тот ответил: "Правда? Надеюсь, ты не шутишь. Есть ли сходство? Она интересная?" И отправился смотреть рисунок.

То есть карикатуристы воспитывали публику?

Василий Успенский: Можно и так сказать. По крайней мере, Уильям Хогарт, которого называют отцом английской карикатуры, на это точно претендовал. Не зря француз Огюстен Филон заметил: "Англичане любят насмехаться, а больше чем насмехаться - наставлять: карикатура всегда высмеивает и охотно проповедует". Эксцентричный либертинаж и истовое пуританское благочестие у англичан мирно уживались.

Карикатура не была связана с созданием образа врага?

Василий Успенский: Какая-то была, какая-то - нет. У нас один из разделов выставки так и называется - "Образ врага", где мы показываем карикатуры на революционную Францию, созданные в разгар войны в 1790-е годы. Само существование Франции тогда казалось угрозой Англии, монархии, религии. Это были весьма злые, пропагандистские листы. Правительство специально их заказывало карикатуристам, платило за них... Но и сами карикатуристы сами часто выступали против революции, особенно после начала революционного террора.

Тогда в гравюрах  начинается демонизация врага, лишение его человеческого облика. Фактически принципы создания образа врага, нагнетания ненависти были отработаны уже тогда, в XVIII веке. Не зря английскую карикатуру считают матерью современной европейской карикатуры и ранней формой масс-медиа .

А предшественники у нее были? Речь же не идет о народных лубочных картинках?

Василий Успенский: Нет. Карикатура была порождением высокой культуры, ее создатели ориентировались на образованную часть общества. Мало того, что карикатуры были весьма дороги, в них еще столько всего было накручено, с цитатами из Шекспира и Библии, с аллюзиями на современную живопись, что полной мере понять их смысл могли лишь весьма искушенные люди. Среди них были и члены королевской семьи: коллекция принца Уэльского Георга насчитывала 2750 листов, сам король Георг III обладал около пятью сотнями листов.

Другое дело, что в периоды потрясений, момент противостояния с Францией, карикатуру стали использовать как средство сплочения нации. Их показывали в витринах лавок, их могли бесплатно все смотреть. Фактически карикатуры служили чем-то вроде газет.

Что касается истоков карикатуры… В Италии были известны гротескные рисунки, например, Леонардо да Винчи. Но для него они были способом изучения и препарирования уродливого как обратной стороны прекрасного. Эти гротески, шаржи в Италии были популярны. А в XVIII веке английские аристократы, возвращавшиеся из образовательного Гран-тура по Италии, привозили специально заказанные шаржи на себя. А протестная карикатура - это, конечно, немецкая печатная графика времен Реформации, с карикатурами на Папу Римского…

Никаких фольклорных мотивов?

Василий Успенский: Почему? Отзвуки народного юмора, раблезианской стихии были очень важны тоже. Тонкие ученые аллюзии на тексты древних авторов могли вполне соседствовать с грубым карнавальным юмором. Народная грубость даже пестовалась - в пику изнеженным французам, этим галантным щеголям эпохи рококо... Литературный персонаж Джон Булль, ставший воплощением английской нации, представал таким простым малым, любителем пива и ростбифа, парнем себе на уме, очень здравым и весьма патриотичным. И этот Джон Булль был любим всеми - от короля до последнего крестьянина.

Влияние английской карикатуры на русскую традицию было?

Василий Успенский: Во время войны с Наполеоном англичане и русские обменивались карикатурами на Бонапарта - он был общим врагом. Русские копировали какие-то мотивы западных листов. Причем наши карикатуры в то время создавали художники, прошедшие академическую школу: Венецианов, Теребенев, Оленин… Но любопытно, что в Англии тогда же копировали русские карикатурные листы. Причем даже с подписями кириллицей, к которым давался перевод. Но это был короткий всплеск взаимного влияния в карикатуре.

А карикатуры Павла Федотова?

Василий Успенский: Для него из всей карикатуры важней всех, конечно, был Хогарт. Федотова даже часто называют русским Хогартом. Но все же у него можно встретить и продолжение традиций карикатуристов "золотого века". На недавней выставке Федотова был показан лист с рисунками последнего года жизни, когда он был подвержен душевной болезни. И среди набросков был сюжет - гигантский Николай I сквозь лупу смотрит на маленького Федотова. Он явно восходит к знаменитейшей английской карикатуре, где гигантский Георг III, король Англии, смотрит на маленького Наполеона в подзорную трубу. В момент, когда Наполеон угрожал Англии завоеванием, его изображали как лилипута, а Георга III как доброго короля великанов. У Федотова этот мотив выворачивается.

Тут уже и пушкинская тема, и одновременно Оруэлл какой-то… 

Василий Успенский: В общем, да. У Федотова король из доброго великана превращается в Старшего Брата.

Экспозицию выстраивали по жанрам или хронологии?

Василий Успенский: Нет. По функциям карикатуры: нравоучение, пропаганда, информационная война, светская хроника…. Во многих залах есть параллели с более близкой нам русской карикатурой. Например, в зале, посвященному щеголям, где в карикатурах постоянно звучит мотив, что, дескать, моды-то французские, а Франция революционная, значит модники не очень благонадежны, мы положили старый "Крокодил" с карикатурами на стиляг. В сущности, совершенно та же логика.

…Сегодня он танцует джаз, а завтра родину продаст?

Василий Успенский: Ну да, так что на выставке параллельно, как бы пунктиром, представлен еще и почти весь спектр русской карикатуры, начиная от Венецианова и до   наших дней.

В наши дни карикатура сверхгорячая тема...

Василий Успенский: Поэтому и хотелось напомнить, что юмор - дело серьезное. И когда он исчезает из социального поля, это опасно для всех нас. Смех может быть спасительным в самых разных ситуациях.