Сотрудники "Транснефть-Восток" получили госнаграды

Несмотря на то что с момента одной из самых страшных техногенных катастроф прошло уже немало времени, они помнят события тех дней, словно все произошло вчера.

"Скажу честно: было жутко"

Александр Трухонин, старший мастер линейной аварийно-эксплуатационной службы "Киренск" НПС-8:

- На Саяно-Шушенскую ГЭС нас направили, едва стало известно об аварии. Я поехал в составе первой бригады, нас было семь человек. На место мы прибыли раньше, чем МЧС. Начали с уборки нефтепродуктов. У нас с собой была спецтехника и абсорбенты, с их помощью мы собирали мазут и машинное масло на воде. Работали от плотины Саяно-Шушенской ГЭС до находящейся ниже по течению Енисея плотины Майнской ГЭС.

В то же время специалисты МЧС, прибывшие на место катастрофы, откачивали воду из помещений ГЭС. Как только был освобожден первый после машинного отделения этаж, наших ребят (и меня в том числе) отправили туда. Единственным светом в этих помещениях был свет от наших налобных фонариков. Планы этажей мы не смотрели - все равно в темноте не сориентируешься толком. Местные работники, которые тоже участвовали в ликвидации последствий аварии, предупредили нас, что в полах коридоров и комнат есть ниши для спуска воды. Чтобы не провалиться, мы связывались веревками и передвигались, прощупывая пол перед собой. Порой приходилось спускаться и ходить по пояс в воде. Что под водой - не видать. А как раз в нижних этажах были бытовые комнаты для персонала… Конечно, перед нами проходили бригады МЧС, которые собирали тела погибших, но все равно, было жутко.

Со смертью мы сталкивались ежедневно. В подсобных помещениях были отгорожены закутки, где складывали тела, найденные при осушении очередного уровня. Регулярно приезжали и приходили родственники на опознание погибших. А когда мы ходили обедать в городок, постоянно видели похороны. За две недели работ мы вымотались не столько физически, сколько морально…

"Живой!"

Алексей Литвинчук, начальник линейно-эксплуатационного участка "Кимильтей":

- За все время работы в "Транснефти" я впервые столкнулся с катастрофой такого масштаба. На-деюсь - и в последний... Когда мы прибыли на место, там уже вовсю кипела работа: разбирали завалы, искали выживших, доставали погибших. Наша бригада работала на воде: мы выходили на катерах, устанавливали боновые заграж-дения, которые собирали масляную пленку, потом специальными нефтесборщиками убирали собравшееся масло с воды. Работали круглосуточно, в две смены. Моя смена была ночной.

Что запомнилось? Минуты тишины. Это когда на несколько минут выключаются все инструменты, все двигатели, глушат все машины. Люди и специально обученные собаки в это время слушают - не слышны ли призывы о помощи. И однажды в одну из таких минут мы услышали крик. Через несколько минут на поверхность подняли чудом выжившего парня. Во время аварии он попал в воздушный пузырь возле вентиляционной шахты и остался жив.

Было ли сложно? Технически - нет. Сбор нефтепродуктов прак-тически то же самое, что сбор нефти - задача для нас обычная. Постоянно у нас проходят учебно-тренировочные занятия, поэтому все действия отточены до автоматизма. А вот психологически - да, очень тяжело.

"Силища у воды страшная"

Виктор Михайлов, линейный трубопроводчик:

- Я работал в бригаде, которая занималась очисткой помещений, находящихся под плотиной. В первые дни не было освещения и, разу-меется, не работали подъемники. Все оборудование мы таскали на руках, по лестницам и коридорам, то вниз, то вверх. В таких условиях руки-ноги поломать - раз плюнуть. Но мы к работе в сложных условиях привычные - благодаря тому, что постоянно отрабатываем различные условные нештатные ситуации, - поэтому действовали слаженно, каждый четко знал, что и когда делать.

Через неделю примерно, когда работы стало чуть меньше, я увидел, наконец, и саму ГЭС, и разрушения. Никогда в жизни бы не по-думал, что вода может такое сотворить: огромные сооружения, бетонные колонны были просто раскурочены и разбиты, куски плотины вырваны… После возвращения домой я искал, смотрел, слушал и читал все новости, которые касались восстановления Саяно-Шушенской ГЭС. И теперь у меня есть мечта: поехать туда в отпуск с семьей, показать им красоту тех мест и своими глазами увидеть победу людей над стихией.

"Техника имеет значение"

Александр Доронин, водитель автомобилей центральной ремонтной службы (ЦРС) "Нижнеудинск":

- Когда это все случилось, мы как раз стояли на плановых работах, причем совсем недалеко от места катастрофы. Вечером поступает команда: срочно колонной вы-двигаться на Саяно-Шушенскую ГЭС, где произошло затопление. Вот мы и понеслись, прямо в ночь.

На месте аварии народу было море: родственники, спасатели, волонтеры. Все хотели помочь, большинство понятия не имело, что делать и как. Спасатели из МЧС ждали свою технику (часть они привезли с собой), так что сразу же приступить к работе могли только мы, потому что все необходимое у нас было. Порядок такой: сотрудники, занятые на ремонте трубопроводов, аварийное оборудование обязаны возить с собой. Нам даже внезапные проверки устраивали, комплектность автомобилей проверяли, все ли боны на месте, абсорбенты по норме, нефтесборщики, разбрызгиватели… За некомплект строго наказывали, что, конечно, было неприятно… И только на ГЭС, среди всего этого ужаса мы поняли, как это правильно и важно.

А еще мне люди запомнились. Мы помогали им, а они - нам. Как только мы приехали и расположились, к нам сразу же пришли местные жители и принесли еду, посуду, полотенца, мыло... Нас кормили, предлагали отдавать им белье в стирку... И постоянно благодари-ли - даже неудобно немного было. Мы же просто выполняли свою работу.

"Забыть невозможно"

Иван Васькин, водитель автомобиля центральной ремонтной службы (ЦРС) "Нижнеудинск":

- Сразу же после того как стало известно об аварии на Саяно-Шушенской ГЭС, нас - меня и других сотрудников компании "Транснефть", моих коллег из разных подразделений - вместе со специализированной техникой предприятия отправили на место катастрофы. Я - водитель машины АСМ на базе "КамАЗа", которая предназначена для ликвидации последствий техногенных катастроф.
До места мы добирались два дня. И шестнадцать суток, с небольшими перерывами на сон, работали: собирали разлившийся мазут, расчищали дороги и подъезды для техники, разбирали завалы и устраивали стоянки. В первые дни после прибытия на место мы еще пытались искать выживших, но чуть позднее стало понятно: таких нет. Зато каждый день видели горе тех, у кого эта авария отняла близких - мужей, отцов, сыновей… Первые пару дней я работал вообще без сна - просто некогда было спать. Приходилось решать десятки задач одновременно. Потом прибыли другие бригады, и стало немного полегче.

Работать приходилось везде: и на улице, где я на своей технике собирал разлившийся мазут, и в машинном зале, и на нижних этажах. Темп был бешеный. Те шестнадцать дней пролетели незаметно.
Эта авария стала первой не учебной катастрофой. Говорить о ней тяжело, вспоминать - тяжело, но ни я, ни другие ребята, которые участвовали в ликвидации ее последствий, никогда об этом не забудут. Это невозможно забыть.