Николай Прескотт прошел все ступени военной карьеры и заслужил спокойную старость - 50 из своих 67 лет он посвятил военной службе. Его отец, Эдгар Фомич Прескотт, родом из английских дворян, родился в Швейцарии в 1809 г., в 14 лет "был перевезен в Россию и помещен в Институт корпуса инженеров путей сообщения, откуда выпущен прапорщиком в 1828 году" и "тотчас принял русское подданство". Прескотт-старший принимал участие в "усмирении Польши" в 1831 г., в сентябре 1870 г. был произведен в генерал-майоры "с увольнением за болезнью от службы с мундиром и пенсией полного оклада" и умер в апреле 1877 г.1
Оба его сына, Александр и Николай (1846 и 1851 годов рождения соответственно), также получили военно-инженерное образование, оба приняли участие в Русско-турецкой войне 1877-1878 гг., оба командовали ротой юнкеров в училище, оба дослужились до чина "полного" генерала (старший стал генералом от инфантерии и умер в 1904 г., младший - инженер-генералом), оба были женаты на дочерях сенатора Карла Ренненкампфа2.
"А тебя я беру к себе адъютантом"
Несмотря на внешнюю похожесть биографий братьев, младший был в гораздо большей степени обласкан монаршим вниманием. Объясняется это тем, что вскоре после начала Русско-турецкой войны 10 мая 1877 г. поручик лейб-гвардии Саперного батальона Николай Прескотт был "назначен командиром Саперной полуроты, сформированной для составления почетного конвоя Государю императору (Александру II. - С.К.) при отправлении Его Величества к действующей армии"3. Гвардейский отряд почетного конвоя численностью менее 500 человек был сформирован из чинов всех гвардейских частей для охраны императора4. Прескотт вспоминал: "Это совершенно неожиданное назначение, неизвестность того, что ждет впереди, как все устроится, сознание, что мне придется теперь же уехать, расстаться с батальоном и, может быть, надолго, сознаюсь, произвели на меня какое-то неопределенное впечатление. Я не знал, радоваться ли мне или печалиться... Товарищи, бывшие здесь, тоже отнеслись к этому как-то с недоумением. Одни поздравляли, другие говорили: лучше бы всем батальоном идти. Но прошел день, другой, стала выясняться роль "почетного конвоя", и отношение товарищей к этому назначению стало определеннее. Одни сердечно радовались, другие завидовали, что не они едут"5. Завистники были правы, попадание в почетный конвой становилось настоящим счастливым билетом - из 17 офицеров отряда, не погибших или умерших слишком рано, 13 впоследствии достигли генеральских чинов.
Уже 14 мая отряд отправился в Румынию: "Мы, весь конвой, ехали, совершенно не зная, надолго ли едем и, конечно, кроме охраны Священной особы нашего Монарха, мы не знали, придется ли нам участвовать в бою". Однако практически сразу император дал возможность чинам своего почетного конвоя принять участие в боевых действиях. В ночь с 14 на 15 июня Прескотт и его саперы обеспечивали переправу русских войск через Дунай. Позже он писал: "Это было для нас первое крещение огнем. Занятый службою, всем существом стремясь к верному, точному исполнению возложенных на меня обязанностей, я, тем не менее, конечно, не мог первое время относиться хладнокровно к завыванию невидимых гранат, но после десятка, упавших иногда в 6-10 шагах расстояния... к ним привыкаешь". Вспоминал Прескотт и первого убитого, которого он увидел: "Шел я с одним саперным офицером; разговаривая, мы неожиданно наткнулись на распростертого на спине барабанщика. Он был весь в крови, мертв. Помню, мы молча, точно сговорившись, описали каждый большую дугу вокруг убитого и потом, соединившись, снова продолжали прерванный разговор, точно мы ничего не видели"6.
"За мужество и храбрость, оказанные в деле при переправе через Дунай... лично Его Императорским Величеством" Прескотт был награжден орденом Св. Анны 3-й ст. с мечами и бантом. Помимо этой награды за участие в сражениях Русско-турецкой войны (в сентябре 1877 г. поручик вернулся в свой батальон) он получил три российских ордена (в том числе Св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом), памятную медаль, сербский орден Такова (5-го класса) и румынский Железный крест. В апреле 1878 г. Александр II лично вручил офицерам почетного конвоя, в том числе и Прескотту, именные сабли с памятными надписями, а затем - серебряные знаки с императорским вензелем7. 23 ноября 1878 г. гвардейский Саперный батальон принял участие параде в Высочайшем присутствии, по его итогам Александр II благодарил офицеров части и, как сообщает официальная история батальона, обратился к Прескотту со словами: "А тебя я беру к себе адъютантом. Ты состоишь давно при мне". В тот же день Прескотт был назначен флигель-адъютантом8. Свою службу в почетном конвое офицер описывал так: "Незабвенное внимание и ласка Государя Императора, милое, дружеское отношение всей свиты, хорошая пища, полное удобство и комфорт, какой только возможно иметь на войне, все это нас баловало"9.
"От имени Государя"
Дальнейшая служба офицера шла своим чередом, однако благоволение императоров сопутствовало ему все время. В 1897 г. полковник Прескотт получил под начало свой родной лейб-гвардии Саперный батальон, спустя год он был произведен в генерал-майоры, в 1901 г. стал начальником 1-й саперной бригады, а в 1904 г. - генерал-лейтенантом10.
Прескотт активно участвовал в военно-техническом развитии армии. Во время Русско-японской войны в апреле 1905 г. в Усть-Ижорских лагерях при бригаде Прескотта формировался 3-й Восточно-Сибирский полевой воздухоплавательный батальон11. В начале следующего года Прескотта назначили начальником искрового телеграфа Санкт-Петербургского военного округа. Комиссия, возглавляемая генералом, работала над урегулированием проблемы электромагнитной совместимости радиостанций, принадлежащих различным ведомствам12.
В 1906 г. он был произведен в генерал-адъютанты (высшее звание императорской Свиты), а в мае 1907 г. оставил пост начальника 1-й саперной бригады и стал числиться по инженерным войскам13, однако, не переставая участвовать в работе ряда специализированных комиссий и выполнять представительские функции как свитский генерал. Так, в августе 1909 г. Прескотт прибыл в Севастополь, чтобы "от имени Государя" возложить венок к торжественно открываемому памятнику выдающемуся военному инженеру Эдуарду Тотлебену14.
Во время Первой мировой войны 6 декабря 1914 г. Николай Эдгарович получил чин - инженер-генерала15, в том же месяце вошел в состав "Комитета единовременных пособий больным и раненым воинам имени наследника цесаревича Алексея", учрежденного по инициативе жены сенатора А.А. Чаплиной. Всего к ноябрю 1915 г. комитету удалось получить пожертвования на сумму около 107 тыс. рублей и оказать помощь 20 тыс. нуждающимся. Однако, как сообщала сама Чаплина, "поток пожертвований... не в состоянии идти в уровень с возрастающей потребностью на войне нижних чинов в денежном вспомоществовании"16. Приближался 1917 год.
"Всегда был отзывчив в трудные минуты"
В условиях новой революционной эпохи генералу пришлось нелегко. Своих убеждений он не скрывал, о событиях 1905-1907 гг. он писал: "Так называемая наша "революция", вернее смута, поднятая евреями и их приспешниками"17. Практически сразу после Февральской революции Прескотт стал проситься в длительный отпуск. В мае 1917 г. ходатайство было удовлетворено18. Тем не менее Прескотт продолжал числиться на военной службе и уже после Октябрьской революции, 11 ноября 1917 г., был назначен в резерв чинов штаба Петроградского округа и прикомандирован к Главному военно-техническому управлению19.
В начале 1918 г. Прескотт решил выйти в отставку, однако именно в этот момент он столкнулся с тем, что в революционное время получить причитающуюся пенсию крайне сложно. Союзниками бывшего генерал-адъютанта неожиданно выступили рабочие. 11 (24) марта 1918 г. Исполком рабочих и младших служащих Особой комиссии по постройке Морского и Главного артиллерийского полигонов рассмотрел письмо бывшего председателя этой комиссии Прескотта от 9 марта "с просьбой ходатайствовать в Главном штабе о скорейшем назначении ему... пенсии". В справке, предоставленной комитету, значилось, что "Прескотт прослужил в военной службе 47 лет20 и в течение последних десяти лет состоял в 5-ти войсковых строительных Комиссиях... После революции все служащие и рабочие Особой Комиссии выразили ему благодарность за гуманное его отношение в дореволюционное время к рабочим и служащим Особой Комиссии. В настоящее время Н.Э. Прескотт совершенно не способен к физическому труду и находится без всяких средств к существованию, почему рабочие и служащие Особой Комиссии (выразили добровольное желание) поддерживают своего уважаемого бывшего председателя, впредь до назначения ему пенсии, ежемесячными взносами".
В постановлении значилось, что комитет помнит "старое прошедшее дореволюционное время жизни рабочих и служащих Особой Комиссии по постройке полигонов с начала возникновения Комиссии, т.е. с 1912 года и до конца 1917 года, с бывш[им] председателем Комиссии Н.Э. Прескотта, который не знал отличия между рабочим и инженером и наоборот, а ко всем относился с одинаковой справедливостью и всегда был отзывчив в трудные минуты" и постановляет обратиться в пенсионный отдел Главного штаба с ходатайством "о рассмотрении вопроса о назначении вне очереди... бывшему председателю... выслуженной им пенсии, задержка в каковой ставит 67-летнего старика в безвыходное положение, в виду тяжелого материального положения". В Главный штаб комитет обратился спустя три дня21.
Судя по тому, что в пенсионном деле бывшего генерала обозначена его просьба о выдаче пенсии из Ялтинского казначейства, можно предположить, что в это время Николай Эдгарович перебрался в Крым22. Рабочие и служащие не забыли своего бывшего председателя, 1 июня 1918 г.23 исполнительный комитет вновь обратился в пенсионный отдел Главного штаба с просьбой "не отказать сообщить, в каком положении находится рапорт"24. Усилия комитета не пропали даром, по прошествии двух недель, 14 июня, Прескотту был утвержден "годовой оклад пенсии" в размере 2145 рублей25. Однако в условиях разрухи это была слабая поддержка. Находившийся в 1918 г. в Ялте офицер Олег Пантюхов, который смог устроиться работать в "продовольственную управу", вспоминал: "Трудно жилось не только нам, но и почти всем нашим знакомым в это время. Помню, ко мне, как к члену Продовольственной управы, приходил почтенный старый генерал-адъютант Николай Эдгарович Прескотт и просил устроить его на службу. Я помнил его по Петербургу... Я старался и достал какую-то работу по переписке для генерала, но это была незначительная помощь..."26 Вскоре страну захлестнула полномасштабная Гражданская война, в хаосе которой следы заслуженного генерала затерялись.
Автор выражает благодарность Сергею Попову, Андрею Саковичу и Ирине Сиденко за помощь в подготовке статьи.
Примечания
1. О действиях полковника Бартоломея в Шавельском и Тельшевском уездах // Журнал Императорского русского военно-исторического общества. 1910. Кн. 4. С. 62.
2. Список генералам по старшинству. Составлен по 01.09.1902. СПб., 1902. С. 344; Список генералам по старшинству. Составлен по 01.07.1913. СПб., 1913. С. 165; Весь Петроград на 1917 год: адресная и справочная книга г. Петрограда. Отдел III. Пг., 1917. С. 557.
3. РГВИА.Ф. 409. Оп. 2. Д. 38139. 52 об.
4. Также в него вошли чины армейских полков, шефом которых являлся император.
5. Прескотт Н. Воспоминания о пережитом в войне 1877-1878 годов // Журнал Императорского русского военно-исторического общества. 1911. Кн. 5. С. 5.
6. Прескотт Н. Указ. соч. Кн. 5. C. 6; Кн. 7. С. 27.
7. РГВИА.Ф. 409. Оп. 2. Д. 38139. Л. 52 об.-54 об.
8. История лейб-гвардии Саперного батальона 1812-1876. Краткий обзор участия лейб-гвардии Саперного батальона в Русско-турецкой войне 1877-1878. СПб., 1879. С. 151.
9. Прескотт Н. Указ. соч. Кн. 7. C. 43.
10. Список генералам по старшинству. Составлен по 01.07.1913. СПб., 1913. С. 165.
11. Воздухоплавание и авиация в России до 1907 г. Сборник документов и материалов. М., 1956. С. 853.
12. Глущенко А. Место и роль радиосвязи в модернизации России (1900-1917 гг.). СПб., 2005. С. 99-102.
13. Список генералам по старшинству. Составлен по 01.07.1913. СПб., 1913. С. 165.
14. К открытию памятника гр. Э.И. Тотлебену // Русское слово. 1909. N 179. С. 3
15. Список генералам по старшинству. Составлен по 10.07.1916. Пг., 1916. С. 15.
16. Иванова Н. Общественная и частная благотворительность в период Первой мировой войны (на примере Петрограда) // Клио. 2014. N 3 (87). С. 83.
17. Прескотт Н. Указ. соч. Кн. 5. C. 1.
18. РГВИА.Ф. 409. Оп. 1. Д. 175455. Л. 2.
19. Там же. Л. 3.
20. На самом деле 50.
21. РГВИА.Ф. 409. Оп. 1. Д. 175455. Л. 4а.-4б. об.
22. Там же. Л. 4 об.
23. Далее все даты по новому стилю.
24. РГВИА.Ф. 409. Оп. 1. Д. 175455. Л. 5.
25. Там же. Л. 8.
26. Пантюхов О. О днях былых. Семейная хроника Пантюховых. Нью-Йорк, 1969. С. 261.