Гироди известен по каннскому успеху его фильма "Незнакомец на озере": там представала полная опасностей жизнь ЛГБТ-сообщества, вынужденного жить тайком, пряча свою любовь от мира. В новом фильме тема развивается так причудливо, что даже самый толерантный зритель не раз задастся вопросом: а это часом не пародия?
Зрительское время Гироди не экономит, долгие созерцательные проезды-проходы на лоне природы - его постоянный прием. Герой Лео, по многим признакам, кинорежиссер в поисках себя (не случайно в Канне Гироди спросили, не делал ли он свой "Восемь с половиной" - ответ отрицательный). Пространство фильма - разреженное: поля, луга, пашни, пастбища, овец значительно больше, чем людей. В этой человеческой пустыне Лео встречает пастушку на пленере и заводит с ней ребенка - явно без любви, но из понятного любопытства к делу. Буколическая пастушка вскоре бросит и его и ребенка, и Лео будет блуждать по пленерам в качестве кормящего отца. К нему неожиданно проявит сексуальный интерес кряжистый крестьянин, отец пастушки - дед его дитяти. Сам Лео чего-то неясного хочет от случайно встреченного подростка - то ли снять в кино, то ли трахнуть, но сближается с его престарелым отцом. Ни о каком эстетическом пограничье речи уже нет: все показано в натуре, по-честному, на крупном плане: процесс совокупления, процесс извлечения ребенка из утробы и, как квинтэссенция кинематографической смелости, - сексуальный акт героя с умирающим старцем. Ближе к финалу действо обретет былинно-библейский оттенок: орущего ребенка сменит блеющий агнец, обросший бородою Лео станет смахивать на Христа и Робинзона Крузо одновременно, а в зале будут все более откровенно хихикать над его злоключениями. Последнюю сцену, где герой с ягненком на руках и несостоявшийся дед-любовник втроем противостоят волчьей стае, нужно воспринимать как символ и авторское послание всем страждущим: стой прямо, смотри опасностям в глаза - и ты останешься жив.
Вывод не может не нравиться - он бесспорен. Закавыки сюжета, возможно, объясняются тем, что по некоторым признакам он плод творчества героя-кинорежиссера, который пытается создать сценарий будущего фильма и потому пребывает в вечных поисках то ли себя, то ли партнера. Наверное, отсюда любительская принужденность диалогов и странная способность самых разных персонажей роковым образом находить друг друга, отчего кажется, что в этом мире только они и существуют.
Вполне возможно даже, что самим включением картины Гироди в конкурс Каннский фестиваль поет песню безумству храбрых, но при этом отмечает, что дальнейшее расширение доступных кино территорий граничит с маразмом.