Поделиться
На Красной площади все было возможно. И даже очередь стояла - примерить паричок, цилиндр с плащом, перчатки и, опершись на трость "веков минувших", спросить: ну что, похож? Это такая фотосессия для граждан - всенародные селфи в образе Александра Сергеевича.
Похожи мы на Пушкина? Ну как сказать. Сам-то поэт был вполне самокритичен. "Себя как в зеркале я вижу, но это зеркало мне льстит". А нам-то примерять себя к нему - дело тем более ответственное, даже рискованное.
По всей стране, тут и там, праздновали день рождения великого русского поэта - он же День русского языка. В Пушкиногорье, разумеется. В далеком от столицы Барнауле. Да всюду. Но посредине праздника была Москва - и это тоже естественно. Пушкина здесь точно видели. Ну хотя бы тень. На книжном фестивале "Красная площадь" все было зачерчено вокруг Александра Сергеевича. Воображаемого или настоящего.
Бывали на площади всякие парады, танки ездили, физкультурники маршировали, оркестры трубили, конники цокали. А теперь вот Пушкин. И тьма книголюбивого народу. И премьер-министр Медведев заглянул, и многие еще ответственные лица. Такой уж вышел фестиваль - мимо никто не прошел. И Пушкин получился вдруг - рассыпчатый, разный, живой. Совсем по Блоку вышло: "веселое имя - Пушкин".
Как без него? И изюм нейдет на ум, и цуккерброд не лезет в рот - без Пушкина.
Школьникам так прямо и предлагали: превратиться в Пушкина и стать его соавтором - сочиняя и угадывая сказки, разгадывая секрет его цилиндра, Пушкина, или играя в фанты. "Веселое хулиганство" устроила актриса Анна Куненкова-Боголюбская.
А по соседству на сцене артисты детского музтеатра "Экспромт" под руководством Людмилы Ивановой сыграли воображаемый диалог Ивана Тургенева с Пушкиным. Тургенев, кстати, видел Пушкина в юности дважды, незадолго до гибели поэта. В театре издали и у Плетнева: тот мимо пробежал со словами "Да уж, хороши наши министры, нечего сказать!". И вот оно - двух веков не прошло, а теперь министры чествуют поэта.
На фестивале длинной чередой шли лингвистические игры, загадки, ребусы - все по мотивам Пушкина. Кто вспомнит и прочтет стихотворение - тому закладка "Солнце русской поэзии"! Мультфильмы, "Пушкиниана в экслибрисе", конкурс разносолов по рецептам из Пушкина. Кто не пробовал пожарскую котлету - тому глаз вон (в хорошем смысле).
Детский писатель Юрий Нечипоренко представил свою книгу: "Плыви, силач (молодые годы Александра Пушкина)". Писательница Фаина Пиголицына - свою трилогию о жене Пушкина. Спикер Госдумы Сергей Нарышкин наградил юных победителей самого масштабного в стране детского литературного конкурса "Живая классика" - поздравив их с Пушкинским днем. А тут же и театры - кто читал "Повести Белкина", кто представлял "Евгения Онегина". Солисты из Большого спели.
Американский переводчик, он же судебный юрист Джулиан Генри Лоуэнфельд, специально прилетел рассказывать о переводах Пушкина. Связь между Пушкиным и Булгаковым нашел лектор Игорь Козлов. О связи с Грибоедовым поговорил Сергей Дмитриев (автор "Последнего года Грибоедова").
Тем временем, конечно же, и на Тверской, у памятника Пушкину, читали стихи. Так что и лидер коммунистов Геннадий Зюганов не сдержался, сказал как на духу: "И долго буду тем любезен я народу, что чувства добрые я лирой пробуждал..."
Ну во всех в этот день нашелся вдруг свой маленький Пушкин.
Похожи мы на Пушкина? В каком-то смысле - вполне. Такие разные и противоречивые - и в то же время умеем, когда захотим, и общий язык находить. Вот как раз Пушкина язык.
Если верить современнику поэта, историку Погодину, "величавый жрец великого искусства - это был среднего роста, почти низенький человечек; вертлявый, с длинными, несколько курчавыми по концам волосами, без всяких притязаний, с живыми быстрыми глазами, с тихим приятным голосом; в черном сюртуке, в черном жилете, застегнутом наглухо, в небрежно повязанном галстухе". И говорил он - "вместо высокопарного языка богов" - "простым, ясным, обыкновенным и между тем поэтическим, увлекательным языком".
Что сказал бы Пушкин любителям селфи? "Мы рады, ежели сходствуем с замечательным человеком чем бы то ни было: мнениями, чувствами, привычками - даже слабостями и пороками".
На книжном фестивале представляли шахматные книжки - а и тут поэт нашел бы что сказать. Писал же он жене Наталье Николаевне: "Благодарю, душа моя, что в шахматы учишься. Это непременно нужно во всяком благоустроенном семействе".
День рождения поэта - праздник для всех, и левых, и правых, и серо-буро-малиновых. И тут им Пушкин кстати: "Я в литературе скептик (чтоб не сказать хуже), и... все ее секты для меня равны". Советовал только не забывать про "литературную совесть".
А что сказал бы Пушкин о происходящем в мире и в стране? "Я далек от того, чтобы восхищаться всем, что вижу вокруг себя; ...многое мне претит, но клянусь вам моей честью - ни за что в мире я не хотел бы переменить Родину или иметь иную историю, чем история наших предков, как ее нам дал Бог".
А как отнесся бы он, заподозри нас в излишнем пафосе? Ну, может быть, словами из письма Плетневу (о "Годунове"): "Какого вам Бориса и на какие лекции? В моем Борисе бранятся по-матерну на всех языках. Это трагедия не для прекрасного полу".
А про язык? Вот снова Пушкин кстати: "я желал бы оставить русскому языку некоторую библейскую похабность". Не любит, мол, "следы европейского жеманства и французской утонченности".
Веселое имя, веселый поэт. Похожи ли мы? Тут главное - стремиться. Но не обольщаться.
Ой, а вон тот, в цилиндре, несется к Историческому музею - не Пушкин? Постойте, постойте, мы с вами, Александр Сергее...