Поделиться
Собранные из семи художественных музеев России и десятка частных коллекций, произведения эти воссоздают целый пласт несправедливо забытого искусства. Поднятая со дна Атлантида убеждает: победа соцреализма в советском искусстве была отнюдь не так однозначна и тотальна. Художники, обвиняемые в "формализме", умудрились реализовать свой дар, напитав своими открытиями поколения последователей.
Можно только подивиться тому, как быстро сын сапожника из провинциального Хвалынска Кузьма Петров-Водкин выдвинулся в лидеры русского авангарда. Учение в академии, сотрудничество с Валентином Серовым, членство в "Мире искусства" - все эти эстетские ступени мастерства не помешали развитию его самобытности. Он и с учениками своими (а их было множество) исповедовал тот же принцип: щедро делясь своими теориями в области оптики и композиции (трехцветный спектр, сферическая перспектива), он не навязывал собственную стилистику. Может, еще и потому выставка в Русском музее получилась такой многоплановой и разнообразной?
Здесь можно просто открывать незнакомые имена. Например, малоизвестный широкой публике Леонид Чупятов, один из любимых учеников Петрова-Водкина, которого мэтр считал абсолютным гением, представлен выразительнейшими полотнами. Его знаменитые "Табуретки", где перевернутая мебель словно зависла в воздухе, на десятилетия (если не на век) обгоняет свое время. А чудесный "Белый натюрморт" (яйца, молоко, салфетки, белый фаянс посуды) показывает, как неисчерпаема в своих оттенках может быть одна и та же краска!
Женские портреты Надежды Лермонтовой, одной из ближайших соратниц Петрова-Водкина, выявляют трагикомический пафос времени. Внучатая племянница великого поэта Лермонтова была натурой незаурядной: ярая феминистка, отдавшая в свое время дань символизму и декадентству, она могла бы, по мнению искусствоведов, стать настоящей "амазонкой русского авангарда", если бы не ушла из жизни так рано.
А имена Раисы Котович-Борисяк, Алексея Зернова стали открытиями даже для специалистов: произведения этих художников экспонируются впервые.
Можно бродить по залам выставки со специальной целью, приглядываясь и выявляя, как по-своему интерпретировали уроки мастера члены его студии. Это не состязание учителя с учениками, скорее их напряженный диалог. Утрированные, экспрессивные портреты Евгении Эвенбах, вариации на тему Богородицы Владимира Дмитриева, Леонида Чупятова, самого Петрова-Водкина и других - это разговор и о содержании искусства, и о приемах выразительности.
Забавно, что дипломная работа Александра Самохвалова, представленная здесь, очень мало напоминает тех оптимистичных, пышущих здоровьем спортсменок-комсомолок, которые ассоциируются с именем этого художника в массовом сознании.
Праздничные, открытые, порой кислотные цвета, необычные оптические эффекты, используемые авторами, - при беглом взгляде кажется, что эта выставка преисполнена радости. На самом деле, как справедливо заметила одна из ее кураторов Ольга Мусакова, здесь - цикл трагедий. Кто-то из авторов погиб в период репрессий, кто-то не пережил блокаду. А те, кому повезло уцелеть, вынужден был реализовывать свой дар в смежных отраслях: Мария Ломакина, например, в советские времена придумывала образы детских игрушек во Всесоюзном экспериментальном институте. Евгения Эвенбах иллюстрировала буквари для северных народностей. Леонид Чупятов рисовал мультфильм "Сказка о глупом мышонке"... Для многих "выход в детство" стал выходом из безработья и забвения.
Венчает экспозицию картина Алексея Зернова "Происшествие" (1937 год). Это последняя работа автора. Детские игрушки: грузовик с кубиками, плюшевый мишка с оторванной головой... Метафора времени, так жестоко переехавшего судьбу самого художника.
Евгения Петрова, заместитель директора Государственного Русского музея:
- Последний раз выставка Петрова-Водкина была у нас в середине 60-х. Мастер, справедливо почитающийся одним из трех столпов российского изобразительного искусства первой половины ХХ века (наряду с Малевичем и Филоновым), нечасто имел выход к современному зрителю. Эта выставка восполняет пробел. Она дает возможность расширить наше представление о магистральных путях развития искусства ХХ века.