"За что же вы, господа, меня-то хотите взять?"

Всеобщая воинская

1 января 1874 г. в России была введена всесословная воинская повинность. Отныне призыву на службу подлежали молодые люди всех сословий, "которым к 1-му января того года, когда набор производится, минуло двадцать лет от роду"¹. Для армии устанавливался 6-летний срок действительной службы, для флота - 7-летний. Устав о воинской повинности предусматривал многочисленные льготы и освобождение от службы по состоянию здоровья, роду занятий и семейному положению. От службы освобождались единственные сыновья у родителей, а также единственные способные к труду: сын "при отце, к труду не способном, или при матери-вдове"; брат при "круглых сиротах, братьях или сестрах", и внук "при деде или бабке, не имеющих способного к труду сына"².

Из тех, кто не имел права на отсрочку или освобождение от службы, призыву подлежали лишь те, кому выпадал жребий.

За правильное составление призывных списков, определение "прав каждого призываемого" и его медицинское освидетельствование отвечали уездные по воинской повинности присутствия (ВПП). Губернские или областные ВПП наблюдали за общим ходом призыва и занимались "переосвидетельствованием" призывников и разбором жалоб на уездные, окружные и городские ВПП. Все жалобы должны были подаваться до призыва, который начинался 1 ноября, но призывники и их родственники, как правило, не знакомые с подробностями закона, делали это и позже. Если просители были не согласны с решениями ВПП, они могли в течение двух месяцев подать жалобу в Сенат.

Как показал опыт первых наборов, в среднем около 48% призывников освобождались от службы по семейному положению³ и около 15-20% - по физической непригодности. По итогам первого призыва, в 1874 г., во все инстанции было подано 76 083 жалобы (66 660 письменных и 9444 словесных), из которых уважительными признали 37 911⁴. За крестьян прошения, как правило, составляли писари, но не всегда. Многие письма трудно разобрать из-за корявого почерка и малограмотности авторов. В них - целая панорама жизни "маленьких людей", настроения и переживания крестьян, мещан, купцов, крик души и проза жизни...

На что же жаловались Сенату? В основном на незаконность призыва. На призыв единственных сыновей, а также "одиночек, не пользующихся льготами по циркуляру МВД от 30 мая 1874 г. за N 32", то есть единственных кормильцев семьи, состоящей только из жены и малолетних детей⁵. В селе Ивановка, писал корреспондент "Недели", к членам присутствия вышел "малый высокого роста с умным и до крайности печальным лицом, поклонился и грустным голосом как бы с упреком приговорил:

- За что же вы, господа, меня-то хотите взять?

Это был "одиночка". Он попытался объяснить, что жена и двое ребятишек без него "по миру пойдут", но его грубо оборвал исправник: "Говорят - нельзя! Обманывать здесь не станут!" "У малого голова еще ниже опустилась, лицо еще больше побледнело, и в глазах блеснули слезы. Он обвел грустным взором всех членов, повернулся и пошел на прежнее место"⁶.

Были и другие положения Устава, шедшие вразрез с представлениями крестьян о справедливости. Так, в январе 1875 г. Сенат рассмотрел жалобу крестьянина Коломенского уезда Московской губернии Петра Макарова на то, что Московское губернское ВПП не предоставило льготу его сыну от второго брака Ивану. В собственноручно написанном прошении Макаров объяснял, что у его жены это единственный родной сын и что мать его уже 20 лет "положительно ничего не видит и без посторонней помощи не пройдет по избе". "При таком критическом положении заслуживают ли подобные страдальцы снисхождения по человеколюбию и закону?" "Дух закона милостив", слепая мать должна "пользоваться просимой милостью от верховной власти"! "Сам же я, - продолжал крестьянин, - проситель 75 лет, дряхл, и уже на краю гроба, будь от нас взят помянутый сын Иван, тогда мы должны со слепой женою окончательно лишится всех средств к существованию и погибнуть как черви"⁷.

Коломенское уездное и Московское губернское ВПП отказали Макарову, так как у него был еще сын от первого брака (живший отдельно и имевший семь несовершеннолетних детей). А в циркулярах министра внутренних дел от 21 и 30 мая 1874 г. указывалось, что под "семейством" следует понимать "союз кровный, а не рабочий", и что "при назначении льгот по семейному положению семейные разделы не должны иметь никакого значения"⁸. Конечно, трудно было ожидать, что старший сын, единственный работник-кормилец в своей многодетной семье, сможет взять на иждивение отца с мачехой и "облегчить участь слепой мачехи", которой нужен был, кроме пропитания, еще и уход⁹. Но Сенат жалобу оставил без последствий...

За "одиночками" "следовали ходатаи о предоставлении льготы незаконнорожденным детям, не пользующимися никакими гражданскими правами..., а следовательно, и лишенным прав на льготы по семейному положению"¹⁰. Крестьянка Псковской губернии Марья Ильина 8 января 1875 г. пожаловалась самому Александру II на то, что в армию забрали ее единственного сына Василия Богданова. Да, он "есть незаконнорожденный", но "до 10-летнего возраста был приписан... к семейству дяди своего", и "приписка эта заменила усыновление"¹¹. Казалось бы, вопроса нет: согласно примечанию 1 к статье 45 Устава о воинской повинности "приемыши, усыновленные до 10летнего возраста, и пасынки у отчима или мачехи, не имеющих сыновей, считаются за родных сыновей"¹². Тем более что на момент призыва Василию было уже 22 года (а не 20 лет) и по закону его не должны были даже вносить в призывной список.

Вначале Сенат предписал "поступить по закону" и предоставить Василию льготу. Однако Псковское губернское ВПП представило метрическую выписку, из которой следовало, что Василий родился в январе 1853 г. и, значит, подлежал призыву. Кроме того, присутствие заявило, что если Василий был приписан к семейству своего дяди Филиппа Матвеева, то, значит, он не единственный сын в семье. Получив полный список семьи Матвеева, Сенат изменил свое решение...

Годен - не годен - годен

Другая группа прошений была связана с неправильным, по мнению просителей, медицинским освидетельствованием новобранцев. В каждое присутствие должны были назначаться "по два медика, один от гражданского, а другой от военного управления", но "участие врачей" ограничивалось лишь "подачею мнения о годности лица, подлежащего приему на службу". При вынесении окончательного решения присутствия не обязаны были "подчиняться мнению врачей, производящих осмотр"¹³. В марте 1876 г. МВД в циркуляре губернаторам еще раз объяснило, что врачи в присутствиях - лишь эксперты, они не имеют права голоса¹⁴.

20 декабря 1874 г. в Сенат поступила жалоба калужского купца Михаила Суровцева. В Калужском уездном ВПП врачи Яворовский и Дубинский обнаружили у его сына Федора "неправильность сердцебиения и шумы в подключичной стороне" и предложили госпитализировать призывника, так как "точное определение болезни возможно" только "при совершенно спокойном" состоянии организма. В губернской земской больнице все четыре врача признали Федора негодным к службе как страдающего "усиленным биением сердца" и вызванными этим "припадками одышки при ходьбе".

Однако 7 ноября 1874 г. уездное ВПП все же признало Федора годным. По-видимому, его членов смутил здоровый "наружный вид" новобранца; сказалось, по мнению отца, и заявление "одного только из врачей, который, по новому Уставу не подвергаясь никакой ответственности за неправильный прием рекрут, мог слишком поверхностно и небрежно отнестись к исследованию его болезни". В губернском ВПП, "при новом освидетельствовании", купеческого сына также признали годным¹⁵.

Сенат - редкий случай - не согласился с мнением губернского ВПП, а приказал направить дело военному министру. В июле 1875 г. тот сообщил Сенату, что Федора Суровцева подвергнут новому медицинскому осмотру, но 8 января 1876 г. Сенат опять вынужден был постановить переосвидетельствовать Суровцева - который уже год как служил в Лейб-гвардии Егерском полку. Далее медики двух военных округов принялись перекладывать ответственность друг на друга, и переосвидетельствование состоялось лишь 23 июля 1877 г. В деле нет подробностей, но можно предположить, что врачебная комиссия признала солдата больным: в октябре Сенат постановил уволить рядового Суровцева "в отпуск на родину на один год для поправления здоровья". Увы, Михаил Суровцев этого решения уже не дождался¹⁶...

Нельзя ли откупиться?

Некоторые стремились освободить своих сыновей от службы, апеллируя к прежнему рекрутскому уставу. В октябре 1874 г. мещанка из Астрахани вдова Прасковья Ефимовна Лебедева пожаловалась императору "на отказ в предоставлении ее сыну Петру льготы 3-го разряда". У вдовы было два сына. Старший, 23-летний Федор, должен был пойти в солдаты еще во время последнего рекрутского набора, в январе - феврале 1874 г. Но он был женат, имел двух детей, и мать, "во избежание расстройства как семейного положения" ее, "так и хозяйства", не могла допустить, чтобы Федора забрали в армию. Она хотела воспользоваться правом, которое давал рекрутский устав, и приобрести зачетную рекрутскую квитанцию (проще говоря, откупиться). Взяв 800-рублевую ссуду, Лебедева купила "квитанцию, которую и представила для зачета за семейство" в Астраханское уездное рекрутское присутствие. И Федор на совершенно законном основании был освобожден от военной службы¹⁷.

Когда же пришло время призываться младшему сыну Петру, Прасковья Ефимовна решила, что он подпадает под льготу 3-го разряда - как "лицо, непосредственно следующее по возрасту за братом, находящимся по призыву на действительной службе или умершим на оной"¹⁸. Ведь согласно статье 876 рекрутского устава лицо, представившее квитанцию, считалось сданным в рекруты. И женщина была уверена в том, что "рекрутская послуга семейством" ее уже выполнена...

Заявлений подобного рода от родственников призывников в воинские присутствия поступало, видимо, очень много, так как в апреле 1874 г. вышли два циркуляра МВД губернаторам с разъяснением, что "лицо, за которое принята к зачету квитанция", не считается находящимся на действительной службе и "что все без исключения льготы от рекрутства" "должны считаться утратившими свою силу со введением в действие нового Устава"¹⁹. Поэтому 15 июля 1874 г. Астраханское уездное ВПП 15 июля 1874 г. отказало Петру Лебедеву в предоставлении льготы. Мать не собиралась сдаваться и обратилась с жалобой в губернское ВПП. Однако все ее доводы, убежденность в том, что "никакой закон не имеет обратного действия", не повлияли на позицию членов присутствия²⁰.

Тогда Прасковья Лебедева пожаловалась самому императору. Теперь ею двигали не только материнское чувство, но и расчет: в случае отказа она просила "учинить законное распоряжение о возврате" ей 800 рублей, заплаченных за рекрутскую квитанцию. Ведь, тратя такую сумму, она рассчитывала освободить от службы обоих сыновей! Если бы она знала, что освободят только одного, то сразу бы сочла, что такой выкуп для нее "крайне обременителен"²¹. Деньги женщине, разумеется, не вернули. И льготу Петру так и не предоставили.

Коллективные жалобы

Среди обращений в Сенат встречаются и коллективные жалобы. Так, 11 крестьян деревни Стебель Ковельского уезда Волынской губернии пытались добиться справедливости, попранной, по их мнению, в отношении сироты Сидора Кольчука. Из жалобы, которую они подали прямо в Сенат (в обход губернского ВПП), можно понять, что в Стебеле призыву подлежали три крестьянина 1853 года рождения. В двух семействах из трех было достаточно работников, но призвали не членов этих семейств, а "бедного сироту" Сидора Кольчука - отец которого еще в 1855 г. был по жребию сдан в солдаты и до сих пор не "получал отставки" и у которого в семье работников больше не было. Слабо знакомые с новым уставом, крестьяне не допускали возможности, что Кольчук мог просто вытянуть "солдатский" жребий. Они считали, что другие два семейства, "будучи в богатом положении", просто "удобрили волостного писаря" - вот он и определил сироту в армию... Поэтому "бедные крестьяне" просили не только освободить Сидора (который в противном случае вынужден был бы "оставить жену и хозяйство", и переложить уплату "оброчных денег" на общину), но и (что примечательно!) "снабдить" их "резолюцией" относительно того, как отбывать воинскую повинность на законных основаниях. Однако Сенат, придравшись к тому, что жалоба была подана не по правилам, в нарушение статьи 211 устава оставил ее "без рассмотрения"²².

Были и другие жалобы. Например, на неправильное определение "возраста по наружному виду тем лицам, коим лета не могли быть определены" из-за отсутствия справок о рождении (метрических свидетельств и ревизских сказок)²³.

Опыт первого призыва по всеобщей воинской повинности показал, что, хоть разработчики устава и стремились не допустить разорения, обнищания крестьянских хозяйств, они все-таки не учли многие особенности крестьянской жизни. Такие, например, как ранние браки, наличие незаконнорожденных детей, приемышей, практику частых семейных разделов, своеобразное представление о том, кого считать "единственным кормильцем". В дальнейшем в устав были внесены некоторые изменения и дополнения. В частности, льготу 1-го разряда по семейному положению предоставили и незаконнорожденным - единственным кормильцам в семье.

<sup>Примечание
1. Устав о воинской повинности, Высочайше утвержденный 1 января 1874 года // Реформы Александра II.М., 1998. С. 339.
2. Там же. С. 345.
3. Комплектование и устройство вооруженной силы. СПб.,1900. С. 99.
4. РГИА. Ф. 1246. Оп. 1. Д. 36. Л. 172, 174об.
5. РГИА. Ф. 1292. Оп. 2. Д. 808. Л. 21об.
6. Неделя. 1875. N 43. С. 1399.
7. РГИА. Ф. 1341. Оп. 135. Д. 174. Л. 2-2об.
8. Сборник правительственных распоряжений по введению общей воинской повинности. Т. 1. СПб., 1874. С. 290-291.
9. РГИА. Ф. 1341. Оп. 135. Д. 174. Л. 2об.
10. РГИА. Ф. 1292. Оп. 2. Д. 808. Л. 21об.
11. РГИА. Ф. 1341. Оп. 135. Д. 312. Л. 2об.
12. Устав о воинской повинности... С. 345.
13. Там же. С. 357, 368.
14. Сборник правительственных распоряжений по введению общей воинской повинности. Т. 3. СПб., 1876. С. 178-179.
15. РГИА. Ф. 1341. Оп. 135. Д. 225. Л. 2-2об., 5-6.
16. Там же. Л. 8 об., 10, 14об. - 16об., 17, 18.
17. РГИА. Ф. 1341. Оп. 135. Д. 183. Л. 4-4об.
18. Устав о воинской повинности... С. 345.
19. Сборник правительственных распоряжений по введению общей воинской повинности. Т. 1. С. 278, 286.
20. РГИА. Ф. 1341. Оп. 135. Д. 183. Л. 3об.
21. Там же. Л. 6-6об.
22. РГИА. Ф. 1341. Оп. 135. Д. 292. Л. 1-3.
23. Устав о воинской повинности... С. 365-366.</sup>