Жизнь Джорджа Мартина: как пришел к успеху автор "Игры престолов"

Говорим мы о Джордже Рэймонде Ричарде Мартине, колоритно бородатом, пышном и улыбчивом очкарике в неизменной фирменной фуражке. Мастере-новеллисте, для которого фэнтезийная человеческая жизнь, как окажется, не стоит и выеденного яблочного пирога.

Отец Мартина, полугрек-полуитальянец, работал докером в порту. Мать - из обширной и зажиточной ирландской семьи. Джорджу они подарили еще парочку младших сестер.

С младых ногтей наш крепыш: а) очень любил читать; б) проявлял недюжинную коммерческую жилку. И, как следствие, жадно поглощая кубометры книжек (Толкин, Говард, Лавкрафт - список более чем очевиден) и комиксов, еще школьником принялся сочинять и записывать истории, затем продавая (!) их одноклассникам и приятелям. Большая часть выручки спускалась в кондитерской.

В родном городке Бейонне (ничем не примечательный населенный пункт на 60 тысяч жителей, где Мартин - до сих пор главное достижение, хотя он давно уже оттуда уехал) закончил старшую школу. За ней - университет в Эванстоне, в Иллинойсе (бакалавр и магистр журналистики). В 1971 году не самый распоследний жанровый журнал Galaxy Science Fiction публикует его первый рассказ "Герой". В 1974-м выходит первая повесть "Песнь о Лии" - ксенофантастика про инопланетный культ огромных мозговых слизней-паразитов, под извращенное "обаяние" которого попадают земные колонисты. 1977-й - первый роман, "Умирающий свет", угрюмая лирическая многоходовка в антураже гибнущего мира.

Невзирая на престижные премии и уважение, которыми Мартина наградили практически сразу, литература какое-то время не была для него главным. Перебравшись в восьмидесятые в Голливуд, он вполне преуспевал там как сценарист, редактор и продюсер ("Сумеречная зона", "За гранью возможного", сериал с Роном Перлманом и Линдой Гамильтон "Красавица и чудовище"). Больше сказать: о фэнтези как о жанре, вскоре утопившем его в золоте, уважая, конечно, Толкина, Джордж, в целом, отзывался несколько через губу. Отмечая, что если какую-то литературу и можно назвать несерьезной, то это фэнтези.

Но люди, к счастью, растут (в том числе и над собой), взгляды их меняются, мутируют. В девяностых Мартин ознакомился с эпическим циклом Тэда Уильямса "Память, Скорбь и Торн", изучил поплотнее творческое наследие Джэка Вэнса, и сказал себе: "Опаньки!.."

Как информируют жизнеописатели, за стартовую книгу из "Песни Льда и Пламени" Джордж Рэймонд Ричард Мартин засел еще в 1991 году. И труд двигался не сказать, что оперативно: новые главы выходили из-под пера урывками, поскольку большую часть времени отнимала работа для телевидения. В результате "Игра престолов" была опубликована только в 1996-м…

Итого: премия "Локус" за лучший фэнтези-роман, номинация на "Небьюла" и "Всемирную премию фэнтези", премия "Хьюго", тираж - более миллиона, а как дело дошло до экранизации - первое место в списке бестселлеров The New York Times.

Но не стоит думать, что с адаптацией все было легко и гладко: телевизионщики годами осаждали Мартина с предложениями начать экранизировать цикл. Мартин от них отмахивался, словно те были жужжащие мухи. Сам съевший на ТВ собаку размером, по меньшей мере, с пуделя, он прекрасно был в курсе тамошней кухни. Поэтому брезговал, когда его или не устраивал позорный бюджет, или наглые требования что-то сокращать. Автор не шел в глухой отказ - это важно отметить, автор просто ждал достойных. А именно: Дэвида Бениоффа и Дэна Уайсса (слава им!). Которые, пыша энтузиазмом через край, заверили демиурга, что не станут стыдливо прикрывать царящий в оригинале брутализм и сцены живодерства. "Сделаем все по букве!", - сказали Бениофф и Уайсс, сладко улыбаясь…

Знаете, какой наилюбимейший момент Мартина в первом сезоне? Тот, где кхал Дрого разрывает горло Маго. А помните ее в оригинале? Вряд ли. В книге этого нет. Все - целиком на совести шоураннеров. "Мои ребята!", - решил Джордж, сделав пухлой ручкой дальнейшую отмашку. И ни разу с тех пор не ошибся.

За шесть лет на экранах "Игра престолов" стала если и не целиком уникальным, то достаточно редкостным в истории телевидения явлением, интерес к которому не только не ослабевает от сезона к сезону (чем грешны 90% шоу), а напротив - лишь возрастает, рекрутируя все новых и новых фанатов. Даже тех, кто изначально плевать хотел и на фэнтези в частности, и на телесериалы, на этих пожирателей времени, "Игра" "подсаживает" на свою "иглу" плотно, не давая продыхнуть, не церемонясь, не миндальничая, выкорчевывая - ладно б статистов и второстепенных героев! - не моргнув, осевых персонажей в темпе ломтевоза. Кишки, обнаженка, дикие интриги, чудовищные предательства, цинизм, грязь, каннибализм, содомия и дети-убийцы под аккомпанемент запаха паленой плоти.

"Игра" не держит зрителя за дурака и не экономит ни на чем: ни на деньгах, ни на эмоциях, берет за грудки и бьет по лицу наотмашь. А следом валит в вонючую грязь и пинает ногами.

"Красная свадьба! Красная свадьба! О, Боже! Что за бойня!? Как он мог?!", - верещали фанаты, закатывая глаза под лоб и плодя "фотожабы" гигабайтами. "Что может быть ужаснее?!", - причитали фанаты, выкатывая глаза обратно и делая еще пару сотен "жаб". Тематические форумы трещали по швам. Юзеры, холодея, рассуждали о беспрецедентном уровне жестокости…

26 июня канал НВО величественно, плотоядно оскалясь, закончил шестой сезон своего очаровательного флагманского сериала, под финал мимоходом зажарив заживо еще как минимум четверть главных героев. Тех же, кто избежал адского барбекю-геноцида, в промежутках лишил жизни другими способами. А после поднял жупелы бойцовского феминизма, возведя на вершину разом двух королев, с которыми и помаршировал в седьмой сезон. Где, по всем признакам, и случится уж окончательный мрак пандемония и средневекового мора. Как вы знаете, первые шесть (сезонов) так или иначе, худо-бедно, но блюли приверженность корням, основываясь на книгах Мартина. Сначала - уже готовых, дальше - черновиках все еще никак не поддающихся завершению (пресловутых) "Ветров зимы".

Теперь книги кончились, и Бениофф и Уайсс дорвались, похоже, по-настоящему: сейчас их сумрачный гений выходит за все рамки и пускается в вольное штормовое плаванье под девятый вал, очерченный только теми персонажами, которых еще не успели пустить на корм рыбам, мясные пироги и сакральные запеканки.

И хотя Мартин пару лет назад сулил, что сага закончится не всепоглощающим апокалипсисом, а триумфом условного добра, "имеющего горько-сладкий привкус", после того, что мы уже увидели, на ум приходит лишь сочетание слов "пиррова победа" - скромный одинокий подснежник, пробивающейся сквозь кровавый наст давешнего поля битвы за Винтерфелл, припорошенный пеплом септы Бейлора.