Над сценой "Московской оперетты" взмыли любовь и голуби

Премьера музыкальной комедии "Любовь и голуби" в театре "Московская оперетта" открыла новые возможности труппы: в ней не только отменные вокалисты и мастера ярких зрелищ, но и отличные драматические актеры.

Пьеса Владимира Гуркина когда-то была хитом "Современника", потом ее экранизировал Владимир Меньшов и, казалось, закрыл тему: с таким совершенством, какое явили Гурченко, Дорошина, Тенякова, Юрский и Михайлов, состязаться невозможно. Но Театр оперетты уже и раньше проводил с киносюжетами такие рискованные эксперименты: ставил и "Веселых ребят", соревнуясь с Орловой и Утесовым ("Вольный ветер мечты"), и "Брак по-итальянски", неизбежно вызывая в памяти образы Лорен и Мастроянни - хрестоматийные кинохиты на его сцене теперь не в новинку. И снова убедительная победа: не только экранные боги творят шедевры. На "Любовь и голубей" идешь не без робости, но уходишь счастливым.

Конечно же, постановщик Валерий Архипов охотно и легко играет с нашими воспоминаниями о картине Меньшова, включив их в эмоциональный строй спектакля и часто повторяя фильм даже интонационно - распевным "сибирским выговором" актеров, всеми этими "Людк, а Людк!"... Но он верит в преимущества живого театра - и действительно: вал азарта, плещущий со сцены в зал, сражает энергетикой и сметает любой скепсис.

Взмывает занавес - и распахнулся сельский простор с его бездонным небом, караванами облаков, цепочкой дальних изб, полетом живых голубей и стрекотом настоящего трактора (полная воздуха сценография Владимира Арефьева). Все это потом играючи обернется жарким югом с пальмами и опять же подлинными санаторными ваннами для процедур - извечная условность опереточного жанра уверенно вытесняется непривычным для этой сцены реализмом. И, как ни удивительно, вся эта эстетика старых "колхозных" кинофильмов здесь воспринимается как дуновение свежего воздуха и обещание чего-то неистребимо родного. Конечно, кто-нибудь не в меру бдительный радостно заподозрит театр в ностальгии по "совку", но с таким же основанием можно обвинить постановщиков "Сильвы" в ностальгии по цыганскому быту Козьего болота.

Эстетика старых "колхозных" кинофильмов здесь воспринимается как дуновение свежего воздуха

Сама пьеса Гуркина в свое время была таким глотком свежего воздуха, остроумно и любовно воспроизводя немудреную, но вечную житейскую ситуацию: счастливое возвращение блудного мужа в семью после его рокового вояжа на юг по санаторной путевке. В этой пьесе есть все компоненты и амплуа традиционной оперетты, включая комического старика и комическую старуху, и даже удивительно, что никто до композитора Андрея Семенова не догадался положить ее на музыку. Но при этом нет и намека на жанровые штампы: неотразимость пьесы - в ее самобытных, упоительных, тут же разлетевшихся на цитаты диалогах. И актеры театра, привыкшие к опереточной условности и блистательно умеющие ее освоить, с видимым облегчением сбрасывают с себя аксессуары смокингового эксцентрического жанра и окунаются в живую реальность, увиденную вот таким лукавым любящим взором. Конечно, авторы спектакля не могут отказать себе в удовольствии хоть иногда вернуться к опереточному шику, и тогда возникает, например, сценка в "сельском баре" с томной певичкой - в таком антураже инородная и, пожалуй, лишняя. Но в целом это зрелище удивительно цельное, свежее и гармоничное, где даже всегда роскошный опереточный балет превратился в собрание вполне колоритных и узнаваемых персонажей.

Работа Андрея Семенова тоже мало напоминает традиционную оперетту, это, скорее, полноценный драматический спектакль с музыкой - куплетами, речитативами, зонгами, и я удивлюсь, если эта вещь не станет театральным хитом по всей стране. Там нет мелодии, которую, как прежде писали, "зритель уносит с собой", но при этом улыбчивый музыкальный образ спектакля продолжает звучать в тебе и после его окончания. И здесь поклон также автору стихотворных текстов Сергею Плотову: они идеально продолжают интонации и стилистику диалогов, они незатейливы, но при этом оригинальны, содержательны и безусловно талантливы. Именно они во многом гарантируют новизну нашего восприятия знакомого сюжета, то и дело сворачивая спектакль на какие-то неведомые тропы - погружая в душераздирающий рассказ героя о нелепо погибшем деревенском слепом парне, о голубиной верности человеку или вовлекая в вихри лукавой деревенской кадрили…

Центральная пара, как известно, - незадачливый муж Василий Кузякин и его норовистая, но любящая женушка Надя. Они первыми появляются на сцене, сразу задавая спектаклю точный, свежий тон (Игорь Балалаев и Анна Гученкова).  "Младшее поколение" дружной семьи составляют та самая "Людк!" - старшая дочка в обаятельном исполнении Ольги Белохвостовой и младшенькие Ленька и Ольга в облике студентов-щукинцев Вячеслава Пронина и Екатерины Кузнецовой. Роль роковой соблазнительницы в высшей степени удалась Василисе Николаевой - ее обреченная на печальное одиночество Раиса Захаровна даже вызывает острое сочувствие. Компанию любимцев публики дополняет комическая пара, где знаменитые характерные актеры Московской оперетты Александр Маркелов и Инара Гулиева виртуозно балансируют на невидимой границе между условнейшим жанром и безусловно достоверной жизнью.

Такие "Любовь и голуби" фактически подтвердили необозримость путей, которые лежат перед столь универсально оснащенным жанром, как современная оперетта, уже неотличимая от мюзикла. Границы между театром музыкальным и драматическим окончательно исчезают: на этой сцене теперь успешно играют "Баядеру" и "Анну Каренину", "Фею карнавала" и "Джейн Эйр", здесь перелистывают страницы старых романов и освежают впечатления от любимых фильмов. Здесь становится все интереснее.