Семья стала главной темой российского кино в 2017 году
Обычная московская семья - папа, мама, двое детей и бабушка живут в панельной многоэтажке под одной крышей. У брутального главы семейства интрижка на стороне, маму заел быт и вечные дрязги с дочерью, которая переживает переходный возраст во всем его великолепии. Живущую в отдельной комнате старушку все считают выжившей из ума и готовятся отправить умирать в дом престарелых. В общем, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему.
Уже на "Кинотавре", где "Близкие" претендовали на приз за лучший дебют, эта картина встроилась в удивительный ряд. Ее показали аккурат между двумя самыми обсуждаемыми авторскими фильмами года "Нелюбовью" Андрея Звягинцева и "Аритмией" Бориса Хлебникова. Уровень фильма Зуевой ни в коем случае с этими работами не сравнивали. Но не отметить другое сходство - тематическое - было невозможно. Во всех трех картинах мы видим дисфункциональную семью на грани распада. И в "Нелюбви", и в "Близких", и в меньшей степени в "Аритмии" эта семья очевидная метафора современного общества, в котором даже близким людям сложно найти общий язык друг с другом. Похоже, российский кинематограф нащупал актуальную тему, которую с большим интересом и с разных сторон исследует.
Тут любопытно последить, как эта тема изменилась за десять лет. Со второй половины 2000-х любимым занятием нашего авторского кино был разговор о так называемых двух Россиях. Режиссеры любили сталкивать на экране представителей разных социальных классов или просто людей с радикально разными убеждениями, чтобы констатировать - вместе им не сойтись. А если и сойдутся, то ничего хорошего из этого не выйдет. Этой "холодной гражданской войне" отдали дань Дуня Смирнова ("Два дня", "Кококо"), Ангелина Никонова ("Портрет в сумерках"), Алексей Мизгирев ("Кремень") и многие другие. В кино, впрочем, эта война завершилась заключением оглушительного мира: "Россия айфона" и "Россия шансона" побратались в финале комедии "Горько!" Жоры Крыжовникова, которая стала самым убедительным доказательством, что все предыдущие опусы на данную тему рисовали слишком пессимистичный и не очень реалистичный диагноз.
Если раньше казалось, что есть "они" и "мы", которые вечно враждуют друг с другом, то теперь стало понятно, что никаких "их", загадочных чужих, портящих жизнь приличным людям, не существует - все проблемы внутри. Внешний конфликт переродился во внутренний. И семья стала самым очевидным слепком более или менее однородного общества, где этот конфликт проявляется наиболее выпукло.
Все перечисленные авторы, разумеется, изображают этот конфликт по-разному. Для Звягинцева семейная драма становится плацдармом для публицистического высказывания о новом "потерянном поколении" - неслучайно в "Нелюбви" сын героев рождается в 2000 году, а бесследно исчезает в 2012-м. "Нелюбовь" - это тенденциозный фильм об украденном будущем. Хлебников создает образ "маленького человека", личный кризис в жизни которого совпадает с невозможностью жить по правилам на работе. Эта невозможность никуда не девается в финале его "Аритмии", но режиссер недвусмысленно показывает выход: семья для героя становится единственным прибежищем. "Аритмия" не дает ответов и даже не задает вопросы, она честно фиксирует окружающую реальность, что превращает ее в самый точный фильм года.
Для Ксении Зуевой семейный конфликт рифмуется с поколенческим. Три поколения ее семьи фактически разговаривают на разных языках. В этом смысле фильм "Близкие" наследует фильму Валерии Гай Германики "Все умрут, а я останусь". Но если интерес Германики был сосредоточен исключительно на юных героинях, а мир взрослых был едва обозначен, то у Зуевой и родители, и бабушка главной героини получают подробную сюжетную линию. И вот на линии бабушки стоит остановиться подробней. Старушку можно было бы, конечно, изобразить символом дряхлеющий страны, но Зуева, к счастью, от такого соблазна отказывается. Она несколько прямолинейно изображает эту почти бессловесную героиню воплощением житейской мудрости. Здесь интересно, что поколенческий конфликт по Зуевой невозможно решить без жертвы. И единственным персонажем, готовым на эту жертву, в финале оказывается самый пожилой член семейства. "Близкие" не лишены многих недостатков дебюта - религиозный катарсис в скомканном финале выглядит попыткой найти простой способ разрубить гордиев узел сложноустроенных отошений героев, после него остается ощущение недосказанности и недоформулированности высказывания.
Впрочем, в "Близких" ценно то, что Ксения Зуева проговаривает, сама не до конца отдавая себе в этом отчет - это, если угодно, фиксация духа времени. Не столь убедительная, как в "Аритмии", но все же впечатляющая.