Кичин: Карцев был образцом особой актерской породы - одессит

Смерть Романа Карцева – как угасание улыбки, возникавшей при одном упоминании этого имени. Немедленно встают в памяти фигуры двух петухов в боевой позе: вот они наскакивают друг на друга, бесконечно повторяя, как застрявшая пластинка, какой-нибудь бессмысленный, но вошедший в историю "Авас!". Карцев и Ильченко, Ильченко и Карцев, долговязый и короткий, "толстый и тонкий", нервный и невозмутимый, экзальтированный и равнодушный, тупой и смышленый - комические символы нашего времени, словно навек застрявшего на одной и той же бороздке.

Любимый миллионами дуэт распался уже четверть века назад, когда ушел из жизни Виктор Ильченко, с которым Роман Карцев провел на эстраде добрых тридцать лет - с момента, когда они познакомились в студенческом театре "Парнас-2" при одесском Институте инженеров морского флота. Там же они нашли Михаила Жванецкого - третью ключевую фигуру уникального творческого союза, ставшего основой Московского театра миниатюр. Там на всю страну прогремели комедийные спектакли "Полночное кабаре", "Хармс! Чармс! Шардам! или Школа клоунов", "Птичий полёт" и другие.

Телевидение без устали давало в эфир репризы Ильченко и Карцева "Скажите, это склад?", "Ты старший - я главный", "Снискнуть - снискнет - снискнать…". Потом уже без Ильченко: "Раки маленькие, но по три, большие, но по пять…" - образцы советского и постсоветского неповторимого абсурда.

Некоторые тайны происхождения этого абсурда Карцев потом открыл в роли своего председателя домкома Швондера в фильме "Собачье сердце" - бесконечно самовоспроизводящегося, как муха-дрозофила, и потому вечного, как сама Земля. Человека столь же узколобого, сколь социально активного. Швондер этот так и остался одним из немногих появлений великолепного комического артиста на большом экране. Юмористическая природа его дарования была счастливым образом использована Владимиром Алениковым в киномюзикле по Бабелю "Биндюжник и король". В небольшой роли Поплавского снял его Владимир Бортко (сериал "Мастер и Маргарита").

Однако единственным из режиссеров, кто понимал, какое сокровище пропадает втуне, был Эльдар Рязанов - он снял Карцева в фильмах "Небеса обетованные", "Старые клячи" и "Предсказание". Понятно, что все это были роль небольшие, эпизодические - но кино наше вообще в упор не видит эстрадных артистов, ведь и сам Аркадий Райкин был там редкий гость.

Карцев был совершенным образцом особой актерской породы - одессит. Со всей колоритностью одесской повадки и юмора. С печальной философичностью, позволяющей людям и жить и выживать в любых обстоятельствах. И с чувством самоиронии, придававшей всей актерской судьбе Романа Карцева невозможное, неотразимое обаяние. Мы будем ему благодарны за то, что он согревал нас этой грустной, все понимающей улыбкой.

*Это расширенная версия текста, опубликованного в номере "РГ"