В Доме музыки показали спектакль о Чайковском по Бунину

На афише спектакля "Неизвестный друг" - имена писателя Ивана Бунина, актрисы Ксении Раппопорт и пианистки Полины Осетинской.

Для аншлага достаточно. Но даже это не обеспечивает ему частое исполнение: Ксения Раппопорт и Полина Осетинская - знаковые героини сегодняшней культурной жизни, и Бунину пока удалось объединить их считаное число раз.

Сам жанр камерно-музыкального представления дискредитировали столько десятилетий, так что сложно поверить в художественную ценность любого подобного проекта, кем бы и для кого бы он ни создавался. Вот и в этом случае: сказать, что веришь исполнителям с первой секунды, невозможно.

Сценически идею спектакля воплотил Валерий Гелендеев, легендарный педагог сценической речи, у которого училась Ксения Раппопорт. Он не стал использовать никаких декораций: на сцене только рояль и кресло.

Рассказ Бунина написан в середине 1920-х и обращен в недавнее прошлое писателя, навсегда отрезанное революцией. Время - преддверие Первой мировой войны. Немолодая русская эмигрантка живет на другом конце мира, в Ирландии, растит троих взрослеющих детей, учит старшую дочь музыке и много читает. Купив новую книгу, она находит в ее авторе родственную душу и пишет ему письмо, чтобы выразить свое восхищение. За первым ее посланием следует второе, третье, пятое, четырнадцатое.

В ожидании ответа героиня переживает разные состояния: надежду, томление, возмущение, раздражение, истерику. Отрезанная от родного любимого мира, героиня испытывает острую потребность разделить с кем-то свои эмоции. Ее письма становятся в итоге исповедью, адресованной самой себе.

Эта интонация абсолютной естественности и предельной самоотдачи пробуждает доверие. Ясность бунинского слова благородно передана Ксенией Раппопорт. Никакой экзальтированности, форсирования эмоций, нагнетания драматизма.

Кажется, никто, кроме Бунина, не способен так естественно и безыскусно говорить о чувствах. До тех пор, пока слово не вступает в диалог с музыкой. Валерий Галендеев воспользовался упоминанием о том, что игре на фортепиано учится старшая дочь героини. И Полина Осетинская вступает в ее словесный монолог монотонными ученическими гаммами и "Болезнью куклы" из "Детского альбома" Чайковского.

Но монолог в сопровождении упражнений быстро превращается в диалог. Осетинской достается роль сомнений, тревоги, мечты, смятения - души героини. Выбранные для этого музыкальные произведения сначала изумляют: широта диапазона - от Польки Рахманинова до "Письма Сергея Рахманинова Людовико Эйнауди" Антона Батагова, от Alborada del gracioso Равеля до Past Perfect Павла Карманова, от "Сладкой грезы" Чайковского до "Пробуждения" Форе.

Стилистические перепады музыки сопровождают бесконечное жизненное перпетуум-мобиле, в котором образ дочери, упражняющейся за фортепиано, может оказаться важнее мировых потрясений.

Два женских голоса, сливаясь в один, образуют многоголосие жизни. В которой слово звучит точнее, а музыка - тоньше.