Лидер группы "АукцЫон" Леонид Федоров представил "Гимн чуме"

Никакой особой "презентации" не было: альбом, уже неделю как доступный для легального скачивания, просто начали продавать в виде СD на очередном клубном концерте. Да и называть "Гимн чуме" сольным альбомом некорректно: полноценным соучастником записи выступил израильский авант-джазмен Игорь Крутоголов, с которым Леонид Фёдоров уже выпустил несколько пластинок. Но этот привычный союз не так изумляет, как использование в качестве текстовой основы хрестоматийных стихотворений Пушкина.

Впрочем, удивить такой выбор может только тех, кто не следил за прогулками лидера рок-группы с 35-летним стажем на территорию авангарда, которые он предпринимает с 2005 года, начиная с альбома "Безондерс", для которого были использованы стихи Александра Введенского. Затем последовали другие альбомы, на которых в составе сложных музыкальных и звуковых коллажей звучали стихи Введенского, Хлебникова, Анри Волохонского, Хармса, фрагменты текста "Слова о полку Игореве" и даже библейские псалмы Давида в переводах того же Волохонского. И вот теперь Пушкин.

Таким образом, можно заметить, что Федоров не перешел от классики к авангарду, а наоборот - от авангарда через архаику (а самая дремучая архаика - это и есть самый радикальный авангард) пришел к золотой классике. С которой, впрочем, общается тоже через призму авангарда.

Большинство из 15 треков альбома хочется назвать супрематическими. В том смысле, что ведь полотна Малевича вовсе не являются упрощенными до предела изображениями человеческих фигур и пейзажей, как порой ошибочно думают, а выражают восхищение художника перед чистыми линиями, формами и цветами. Точно так же Федоров и особенно его напарник - мастер острого слэпового баса и холодного отстраненного фальцета Игорь Крутоголов - вовсе не пытаются передать в музыке "психологию", выразить драматическое развитие сюжета, а нарочито бесстрастно, под однообразный гипнотизирующий ритм как бы позволяют литься каждому пушкинскому стиху - которому по естественности и плавности нет равных в русской поэзии.

Но Федоров не просто экспериментатор, но и лидер одной из ведущих рок-групп, автор хитов вроде "Дороги" ("Я сам себе и небо и луна"). И один из номеров "Пира во время чумы", "Чижик", имеющий в основе четырехстрочный пушкинский набросок - это типичная "аукцЫоновская" "скоморошина", переходящая, впрочем, в арт-роковый органный пассаж, а другой, "Талисман" - жесткий и заводной рок, отсылающий к давней песне "Моя любовь" с ее гипнотическим трансовым ритмом. А еще два номера - "Мне вас не жаль" и "Надежда" - наоборот, прямо-таки классические русские романсы под гитару. Что, пожалуй, еще неожиданнее, чем "Пророк" с грувом.

"Лета к суровой прозе клонят" - шутил Пушкин, принимаясь за "Повести Белкина". Лидера эпатажной рок-банды годы склонили не только к чистому супрематизму, но и к напевным романсам на стихи Пушкина. Что ж, блажен, кто смолоду был молод, блажен, кто вовремя созрел.

Выкладывая альбом в публичный доступ, Федоров и Крутоголов заранее снимают возможные упреки в конъюнктурности и желании подзаработать на классике. Как бы подчеркивая: Пушкин - общее достояние.