Поделиться
Надобно сказать, в ту пору нам было что любить. В Отечестве в полную силу работали Иоселиани, Тарковский, Хуциев. В Италии создавали свои шедевры Феллини и Антониони. В Швеции творил Бергман. В Испании - Бунюэль. Во Франции на гребне новой волны снимали Годар и Шаброль. В Польше шел "Пепел и алмаз" Вайды. В Соединенных Штатах всходили звезды Кубрика, Копполы, Формана. В Японии рушил стереотипы Акира Куросава. В Индии появился отчаянный Сатьяджит Рэй...
Конечно же, мы с моим другом были активными членами местного клуба "Киноглаз" и как таковые заслужили поистине царскую награду - поездку на Московский международный кинофестиваль, а также просмотры внеконкурсной программы для киноклубов и кинопрессы в легендарном кинотеатре "Иллюзион" на Котельнической набережной.
Наш рабочий день на Московском международном кинофестивале строился так. Рано утром - подъем с матрацев, заботливо постеленных для нас прямо на полу в тесной квартирке друзей в подмосковном городке. Чашка чая и - на электричку до Курского вокзала. Оттуда пешочком на первый просмотр в "Иллюзионе". В день мы смотрели шесть фильмов. Глубоким вечером доползали до Курского вокзала, сорок минут на электричке и - матрацы на полу. До следующего утра. Впрочем, до того, как уснуть, мы еще умудрялись писать кратенькие рецензии на то, что увидели за день. А видели мы не только проекции лучших мировых фильмов в темном кинозале, но и настоящих кинозвезд при дневном свете у гостиницы "Россия" - штаба кинофестиваля.
Если честно, знание и понимание кино приносили нам настоящую радость. Возвращаясь к себе в далекий Хабаровск, мы два года подряд - до следующего Московского кинофестиваля - выпускали у себя в газетке страницу, которую так и назвали - "Иллюзион". Конечно же, она была о кино. Но не только. Со временем мы поняли, что ездили на Московский кинофестиваль и для того, чтобы посмотреть в окно экрана на то, как живут ТАМ, куда большинство из нас не пускал железный занавес политики и пропаганды. Мы взрослели в том кинозале, понимая, что у себя в стране сами живем, мягко говоря, не совсем разумно.
А потом... Потом мы стали работать в Москве, в знаменитой "Комсомолке". Потом рухнул железный занавес. Потом из кино постепенно ушли в иной мир великие. Мировой кинематограф обмелел и измельчал, как ручей в засуху. Потом сгорела гостиница "Россия" - штаб кинофестиваля. Потом пришло понимание того, что сгорает побежденное. Как наша "Комсомолка", сгоревшая в желтом пламени нового времени. Как нынче - Нотр-Дам, похоронивший под своим пеплом старый добрый Париж - Монблан советского интеллигента - побежденный новыми парижанами. Потом кому-то из нас посчастливилось познакомиться и говорить с Куросавой, Вайдой, Антониони, Хуциевым... И это было здорово, потому что позволило нам сказать им спасибо за кино, которое нас воспитало, за те счастливые дни в кинозале "Иллюзиона" и ночи на полу в подмосковном городке. Потом будет обновленный Московский кинофестиваль, уже для других поколений знатоков кино.
Наше счастье - в формуле Андрея Тарковского, назвавшего кино запечатленным временем. И в этом случае машина времени выглядит как обыкновенный кинопроектор. Пришел в кинотеатр, выключил свет, включил проектор, взглянул на экран, - и вот оно: твое время, твое кино, твоя молодость. Чистый Иллюзион.