Русский музей открыл вернисаж художника-самоучки

Выставка "Косторез Яков Серяков. К 200-летию со дня рождения" не столь велика, сколько удивительна. Тонкость его работ и портретное сходство персонажей с оригиналами изумляли современников, изумляют и сегодняшнего зрителя.

Впервые искусством костореза-самоучки восхитился известный литератор Фаддей Булгарин, который писал в своей газете "Северная пчела": "На днях мы сделали чудное открытие, право, важнее открытия какого-нибудь необитаемого острова… На Апраксином дворе, в лавке со старым железом мы нашли… что бы вы думали? Русского скульптора, и притом отличного!" Булгарин потом не раз еще возвращался к творчеству Серякова, ставя его в один ряд с лучшими скульпторами своего времени и восхищаясь необычайной похожестью его произведений на изображаемых людей.

А ведь Серяков, этот самоучка с Апраксина рынка, резал и бюсты великокняжеских особ, и скульптурные портреты известных писателей, артистов, певцов. Но больше всего из-под его рук выходило скульптур чиновников, офицеров, купцов, словом, всех тех, кто хотел за небольшие деньги увековечить свой облик. Вот почему на выставке, открытой в Русском музее, так много портретов неизвестных, представленных из коллекции музея, из Третьяковской галереи, Эрмитажа, а также из частного собрания наследников художника - семьи Карисаловых.

Императоры и великие князья Якову Серякову, понятно, не позировали: он вырезал их, ориентируясь на распространенные литографии. А вот другие свои модели он ваял с натуры. И современники вспоминают, как непринужденно проходили эти сеансы. "Снимая с вас бюстик, Серяков нисколько вас не утомляет. Вы можете писать, читать, курить сигару, расхаживать по комнате, и Серяков вам нисколько не помешает; напротив, он не любит снимать портретов с неподвижной физиономии", - дивился тот же Булгарин.

"На Апраксином дворе, в лавке со старым железом мы нашли… что бы вы думали? Русского скульптора, и притом отличного!"

Родившийся в крестьянской семье в 1818 году в деревне Холопово Костромской области Серяков так и оставался бы крепостным, если бы его отец не был отпущен "на оброк". В Петербурге он завел торговлю железным товаром, смог выкупиться и вступить в мещанское сословие. Однако пойти по стопам отца Яков не захотел. Хотя с юности изумлял окружающих своим слесарным искусством - однажды, например, сделал такой замок "с секретом", который не смог разгадать даже ученый немец, дело отца продолжать не стал. И "железная лавка" на Апраксином рынке очень скоро превратилась в косторезную мастерскую.

Чаще всего Серяков резал скульптуры чиновников, офицеров и купцов. Фото: Предоставлено пресс-службой Русского музея

Говорят, сам граф Бенкендорф хлопотал о том, чтобы талантливого самоучку приняли в Академию художеств. Но проектам этим не суждено было осуществиться: Серяков остался в истории искусств как необычайно одаренный непрофессионал.

Как многие художники-любители он особенно ценил тонкость ремесла: в его миниатюрных портретах поражают ювелирно вырезанные подробности.

- Нередко именно эти подробности дают возможность атрибутировать портреты неизвестных, - подчеркивает куратор выставки Елена Карпова.

Например, не так давно коллеги-историки помогли установить, что тот набор орденов и воинское звание, которое очевидно на скульптурном портрете одного из "неизвестных" работы Якова Серякова, могли принадлежать только одному человеку - флигель-адъютанту Петру Николаевичу Волкову.

Небольшие по размеру фигурки - поэт Тарас Шевченко, актер Каратыгин, поэт Василий Жуковский - соседствуют с не менее выразительными детскими барельефами. Это было данью времени: при отсутствии фотографий такие барельефы, имеющие ярко выраженное портретное сходство, вешали на стены, украшая ими семейные интерьеры.

Сегодня они расположены в экспозиции, позволяющей не только насладиться искусством замечательного костореза, но и окунуться в исторические реалии ушедшего быта.