Поделиться
Сергей Вениаминович, правда, что пребывание арестованного в следственном изоляторе - своего рода реалити-шоу для служебного пользования: жизнь проходит под видеокамерами. Или в тюрьме остаются слепые зоны?
Сергей Телятников: Сегодня системы видеонаблюдения установлены практически в каждой камере. Мы развиваемся, и в перспективе оборудование будет установлено везде. Сейчас в следственном изоляторе установлено 402 видеокамеры. Плюс сотрудники, заступая на смену, получают видеорегистраторы, которые фиксируют все действия человека.
Что дает тотальное видеонаблюдение? Вы же не просто так наблюдаете…
Сергей Телятников: Фактически у нас создана система видеофиксации нарушений…
Как на дорогах?
Сергей Телятников: Да, можно сравнить с системой ГАИ. У нас создан пункт контроля: в специальном помещении информация со всех камер выводится на мониторы, и дежурные сотрудники в режиме онлайн наблюдают за всем, что происходит на территории следственного изолятора. Как только где-то происходит нарушение, дежурные делают скриншот записи и распечатывают его. На основании этого составляется рапорт.
Ни у кого не возникает вопросов по поводу справедливости наказания. Записи с камер хранятся месяц. В случае необходимости можно провести углубленное разбирательство, изучить видео.
Фиксируете только нарушения арестованных?
Сергей Телятников: Необязательно. И сотрудники, и осужденные из отряда хозобслуги, и подозреваемые, и обвиняемые находятся под постоянным контролем.
За что, например, наказываете?
Сергей Телятников: Вот свежие примеры. Один сотрудник неправильно сопровождал арестованных до камеры. Он шел впереди, тогда как по правилам надо было идти позади. Другой сотрудник открыл камеру и вошел в нее, будучи один на посту. Необходимо, чтобы в этот момент был рядом еще кто-то из сотрудников и была поддержка на случай необходимости. Теперь по заключенным. Фиксируем, когда осужденные из отряда хозобслуги курят в коридорах. Это запрещено. Для курения есть специально отведенные места. За такое нарушение привлекаем к ответственности.
А арестованных на чем ловите?
Сергей Телятников: Например, человек спал днем под одеялом. Лежать в обычной камере днем на кровати можно, но не под одеялом. Нельзя занавешивать спальное место, нельзя закрывать глазки камер. Все эти нарушения фиксируются, нарушителей привлекаем к ответственности.
Несколько лет назад в одном из следственных изоляторов Москвы сбежал заключенный, выдав себя за другого. Сотрудники, а потом и судья перепутали. У вас, в Бутырке, такое возможно?
Сергей Телятников: Нет, это исключено. В изоляторе уже два года работает современная система "Папилон". Она предназначена для исключения побегов заключенных посредством биометрии. То есть если заключенному нужно покинуть СИЗО, допустим, ехать в больницу или в суд, то он перед выходом должен приложить свой палец к сканеру и тем самым подтвердить свою личность. Эту же процедуру арестованный проходит, когда возвращается в Бутырку. "Папилон" определяет личность и может легко распознать подмену человека. Специальный аппарат сканирует отпечатки пальцев арестованных и вносит их в личные дактилокарты. Кроме отпечатков в них добавляют персональные данные обвиняемых и их фотографии. Система удобна еще тем, что вся информация о подозреваемых и обвиняемых хранится вечно и только пополняется.
Правозащитники часто говорят, что следственные изоляторы у нас переполнены, что надо снижать число арестов. Бутырка переполнена?
Сергей Телятников: Лимит нашего следственного изолятора - 1847 мест. По факту сейчас, когда мы с вами разговариваем, здесь содержатся 2292 человека.
Выходит, правда, что сажают много?
Сергей Телятников: Давайте не делать поспешных выводов. Давайте глубже изучим статистику. Из всех арестованных на сегодняшний день чуть больше трети это жители Москвы. Остальные - жители других регионов нашей страны и иностранные граждане.
Понятно, что к приезжим суды чаще применяют арест, чем к местным жителям. Есть опасение, что человек, оставшись на свободе, уедет, в Москве его ничего особенного не держит. Но если гражданин обвиняется в каком-то незначительном преступлении, есть ли смысл держать его за решеткой?
Сергей Телятников: Сейчас 85 процентов арестованных в нашем следственном изоляторе обвиняются в тяжких и особо тяжких преступлениях. Семь лет назад ситуация обстояла иначе: соотношение было примерно пятьдесят на пятьдесят. Так что практика за эти годы значительно изменилась. Суды часто применяют альтернативные меры пресечения, например, домашний арест, подписку о невыезде. Если обвиняемый по нетяжким статьям попадает в следственный изолятор, значит, для этого были веские основания. Что же касается превышения лимита, то эта проблема характерна только для некоторых регионов, городов, где очень много приезжих.
То есть для Москвы…
Сергей Телятников: Еще и Санкт-Петербурга, Новосибирска, некоторых других мегаполисов. В целом же по стране превышения лимита нет.
Скоро у Бутырки юбилей - 250 лет. Есть вероятность, что изолятор не доживет до этой даты? Ведь ходят разговоры о переезде.
Сергей Телятников: Да, переговоры об этом ведутся давно, но этим занимается не руководство СИЗО, а более высокие инстанции. Не могу вам дать определенной информации по срокам, сейчас все на стадии обсуждения проекта. Для переезда в первую очередь надо будет построить новый следственный изолятор, отвечающий всем современным требованиям.
Тогда как будете отмечать юбилей?
Сергей Телятников: Мы уже начали подготовку. Будет проведен ремонт: где-то косметический, где-то капитальный. Будут различные мероприятия, также выпустим книгу об истории СИЗО. Специалисты уже работают в архивах. У Бутырки очень интересная история. Наше здание изначально строилось как тюремный замок в отличие других старых тюрем, чьи здания были переоборудованы. Бутырский тюремный замок является памятником архитектуры, находится под охраной государства.
В самом прямом смысле. Даже под вооруженной?
Сергей Телятников: Здание Бутырского замка построено по приказу Екатерины II архитектором Казаковым. Первым знаменитым постояльцем Бутырки был Емельян Пугачев. Он находился здесь закованный в цепи до дня казни. Теперь башня, в подвале которой сидел Пугачев, носит его имя - Пугачевская.
Внесла Бутырка вклад и в литературу. Например, Лев Толстой, работая над романом "Воскресение", расспрашивал надзирателя Бутырской тюрьмы И.М. Виноградова о подробностях тюремной жизни. В апреле 1899 года писатель приезжал в пересыльную тюрьму, чтобы пройти с арестантами путь до Николаевского (ныне Ленинградского) вокзала, а затем изобразил этот путь в романе.