Поделиться
Как отмечает куратор выставки Екатерина Андреева, урбанистическая катастрофа - главная тема экспрессионизма. И Ленинград - город, переживший две блокады (в гражданскую и Великую Отечественную), город, ставший из столицы великой империи "одним из регионов", лучше чем какой-либо другой ощутил последствия этой катастрофы. Сам характер города, его история и судьба сделали этот мегаполис месторождением художников экспрессионизма. А потому именно Ленинград стал главным героем выставки.
В экспозиции более 200 работ 59 авторов. Устроена она достаточно сложно. Первый зал представляет диалог двух поколений - наследники русского авангарда, естественным путем пришедшие к эстетике экспрессионизма (здесь чудесные полотна Татьяны Глебовой, ученицы Филонова и Владимира Стерлигова, ученика Малевича) словно аукаются, перекликаются с работами Александра Арефьева, Рихарда Васми.
Объявленные формалистами в 1949 году, кто успев, а кто и нет завершить свое художественное образование, художники арефьевского круга увековечили для нас очень важную вещь: ленинградский миф. Призрачный город, насыщенный высокой культурой, противоречивый город-власть, пронизанный неукротимым движением Невы, город "Медного всадника" и вечно бегущего от него "бедного Евгения", он предстал перед нами городом свободных людей.
Нельзя пройти спокойно мимо скульптур Константина Симуна. Пожалуй, наиболее запоминающаяся из всех - "Матрос". Голова в бескозырке словно выкована из куска проржавевшего железа. Такими выглядят в музеях старые боевые каски. Кажется, вот так же зияют в истории поколений лакуны нашей памяти…
Кричащий небывалыми красками "Пейзаж со скрипкой" Шолома Шварца, иконописный "Автопортрет" Владимира Стерлигова, тревожное "Зарево" Георгия Траугота… Все эти художники, разные по взрасту, так или иначе были знакомы между собой. И хотя они не принадлежат какой-то общей школе, импульс вдохновения, свободы творчества передавался ими из рук в руки.
Иначе не появился бы в Петербурге-Ленинграде замечательный Тимур Новиков, чье панно "Аэропорт" встречает нас у входа на выставку как преуведомление о предстоящих "хулиганствах". На панно, сшитом из кусок темного сукна, коллаж из красавиц-стюардесс, вырезанных из глянцевых журналов, перфокарт, нарисованных огней аэродрома и каких-то футуристических летательных аппаратов. А в завершении экспозиции - его роскошный "Портрет Георгия Гурьянова" и "Ленинградский пейзаж", запечатлевший стрелку Васильевского острова с самого необычного ракурса. Кстати, рыжий персонаж портрета чрезвычайно похож на Ван Гога, только увиденного через призму мунковского "Крика".
Вообще вот это существование ленинградских экспрессионистов внутри "культурной столицы", эта их насмотренность на красоту музеев, парков, античных скуптур заметно отличает питерских нонконформистов от всех других. В их работах прихотливо и естественно академическая традиция сочетается с деструктивным началом.
Характерный пример тому - работы Соломона Россина, который с юности поставил себе задачу изобразить жизнь всей огромной страны - СССР. Мальчик из семьи репрессированных, он жил на Южном Урале и на русском Севере, а в конце концов осел в Гатчине, чтобы иметь возможность регулярно посещать Эрмитаж. "Хоровые картины" советской жизни он написал, и не одну. Но лучшая из всех, представленных на выставке - "Поэт". Коллеги смеялись, что приходя в Эрмитаж, Россин непременно шел сначала к работам Рембрандта, а потом Пикассо. В его "Поэте" чувствуется влияние обоих этих художников. А изображенный на нем Виктор Кривулин - мистический поэт-философ - был тоже своеобразным брэндом "инакомыслящего" Ленинграда.