20 лет назад затонула атомная подлодка "Курск"

Тогда, 20 лет назад, "Российская газета" послала в Видяево своего корреспондента, писателя-мариниста Николая Черкашина - бывшего подводника, капитана 1 ранга, служившего на Северном флоте. А я полетела в Волгоград, родной город командира "Курска", в котором тогда жили его отец, сестра и тесть.

В те дни командир "Курска" Геннадий Лячин обсуждался больше всех: и что судьба у него с детства была обделенной - отец семью бросил, мать рано умерла. И на службе ему не везло, и экипаж подобрался случайный, вот кто-то там и нажал не ту кнопку… Не проходило и дня, чтобы не появлялась какая-то новая "сенсация".

В Волгограде коллеги из городской газеты меня предупредили, что семья командира с корреспондентами разговаривать отказывается наотрез. И все же, узнав адрес отца Геннадия Лячина, я позвонила в его квартиру. Дверь открыл пожилой худощавый мужчина с очень усталым лицом - Петр Степанович Лячин. Только успела произнести, что я из "Российской газеты", как он сказал: "Заходи, дочка, поговорим". Подвинул мне стул, а сам подошел к телевизору чуть убавить звук: "Выключать не буду, слушаю, что еще скажут про "Курск". Как они там?"

Ответила, что знаю не больше чем он. Попросила рассказать о сыне. А он в ответ: "Правду напишешь? Очень я обижен на журналистов, такое про нас наплели!" Он подошел к стене, на которую наклеил фотографии сына и его лодки. Погладил рукой портрет. Оказалось, никуда и никогда отец из семьи не уходил. И не рос Гена сиротой. Мать умерла через год после свадьбы сына. "Зачем же так врать?"

О сыне Петр Степанович сказал коротко: Гена с детства был лидером. Но никогда не хулиганил, не дерзил. Хотя умел постоять за себя. Был честен и справедлив.

Ира Глебова и Гена Лячин учились в одной школе, только в разных классах - Ира в восьмом, Гена в седьмом. Познакомились однажды на катке и стали дружить. Мог ли тогда подумать Петр Степанович, что девочка Ира спустя годы станет его невесткой и будет носить его фамилию? И что юношеская влюбленность сына перерастет в большое чувство, которому он останется верным до конца жизни?

Петр Степанович спросил меня, не хочу ли я познакомиться с отцом Ирины? Ведь это он, Юрий Николаевич Глебов, бывший офицер-подводник, повлиял на выбор профессии Гены.

Квартира Глебовых совсем рядом, за школой. Мы завернули за угол и увидели Юрия Николаевича - подтянутого седовласого мужчину в ярко-синей пилотке подводника. Он смотрел на вершину огромного тополя, который когда-то посадил его зять Геннадий. "Сын, - поправил меня Глебов. - И Гена обращался ко мне: "Отец". У него было два отца.

Фронтовик очень надеялся, что экипаж спасут. И никто тогда не знал, что почти весь экипаж вместе с командиром погибли сразу от взрывов. А 23 моряка во главе с капитан-лейтенантом Дмитрием Колесниковым, задыхаясь, медленно умирали в одном из отсеков. В темноте, в удушающем дыму Дмитрий написал записку карандашом на тетрадном листке. Тем, кто их найдет. Передал привет молодой жене, теще и родителям. И составил список всех, кто был в те минуты рядом с ним.

Юрий Николаевич в те дни старался выглядеть спокойным, уверенным. Но душа его страдала бесконечно. Когда он узнал, что крейсер лежит на дне, он понял сразу: Гена погиб. Иначе сын обязательно бы что-нибудь придумал! Он бы не растерялся. И его экипаж тоже, он был под стать командиру. "Хочу служить на этом корабле до пенсии!" - писали домой матросы "Курска". А теперь подводный корабль молчал. Значит, произошло непоправимое.

В крохотной двухкомнатной "хрущевке" Глебовых все было пронизано романтикой моря. Вымпелы, флаги, штурвал на стене, макеты кораблей на полках. На видном месте висел офицерский кортик Юрия Николаевича.

"Курск" - на то время лучший подводный корабль Северного флота. Фото: AP

Неудивительно, что Гена, слушая рассказы бывалого моряка, решил поступать после школы в Ленинградское высшее военно-морское училище подводного плавания. Потом он напишет в своем дневнике: "Я выбрал профессию - защищать свой народ и Родину. И поэтому говорю вам открыто: "Подводный флот - мое призвание!!!" Запись эта сделана курсантом Лячиным в 1973 году.

Мы долго разговаривали с Юрием Николаевичем, прежде чем он решился показать мне дневник курсанта Лячина - маленькую толстую тетрадь с нарисованной подводной лодкой на обложке. Гена вел дневник все пять лет учебы. Четким убористым почерком намечен по пунктам "Личный план" на день, неделю, месяц. "Подготовиться к собранию". "Налечь на английский". "Навести строгий порядок!" Он с детства был чистюлей. Всегда наглаженный, аккуратно причесанный. Те, кому довелось побывать на "Курске", вспоминали: "Там все сияло и сверкало от чистоты, все было разложено по полочкам…" Когда он стал командиром "Курска", за ним перешел почти весь его прежний экипаж.

Читая дневник, я вдруг натолкнулась на странную запись: "Взлетаешь к небу, и вдруг нежданно камнем вниз…" О чем это он? Неужели давным-давно этот юноша почувствовал, что произойдет с его подводным кораблем через много лет?!

Есть в дневнике и романтические стихи: "Пусть мы встретимся не скоро, пусть разлука и тоска!.." Чуть ниже строчки как заклинание: "Только ты пиши мне чаще, только помни обо мне!.."

Это обращение к Ире, светлоглазой девушке с косой ниже пояса, чья фотография наклеена на первой странице дневника курсанта Лячина. Спустя много лет офицер Геннадий Лячин признается, чуть смущаясь, одному из журналистов: "Ирина - моя первая и единственная любовь…"

Гена учился в Ленинграде, а Ира - в Москве, в Институте стали и сплавов. Они не только переписывались, но и встречались. То она приезжала к нему в город на Неве, то он вырывался к ней в столицу. Однажды им пришлось коротать ночь на Московском вокзале Ленинграда. Людей оказалось так много, что сесть было некуда. Но нашлось место на подоконнике. Гена усадил туда Иру и подложил ей под щеку свою руку, чтоб она поспала. Сам до утра простоял рядом. Ну как не доверить свою судьбу такому рыцарю! В Волгоград на каникулы они приехали вдвоем и заявили родителям: "Хотим пожениться".

Монумент у Центрального музея Вооруженных Сил Российской Федерации в Москве. Фото: Елена Василькова

На хрупкой пожелтевшей черно-белой фотографии запечатлен день свадьбы Гены и Иры. Он - рослый, худощавый, в белой форменке, на которой висит весьма почитаемый моряками жетон "За дальний поход" и знак "Отличник ВМФ". Она - стройная, пышноволосая, в белом платье с фатой, с букетом роз в левой руке. Правая отдана Геннадию, он надевает обручальное кольцо, то самое, которое Ирина Юрьевна носит и поныне. Только теперь уже на левой руке, по-вдовьи... Хотя у подводников не принято называть вдовами жен погибших моряков - только женами.

Их первенец родился, когда Ира защитила диплом. Геннадий, увы, встретить жену и сына из роддома не смог - был в дальнем плавании. Имя мальчишке придумал Гена заранее. Решил сделать приятное тестю, у которого две дочери и свою фамилию Глебов передать оказалось некому. Так пусть его внук будет Глебом.

Стать моряком-подводником младший Лячин, судя по фотографиям, готовился с детства. На многих снимках он запечатлен то в папиной пилотке, то в папиной фуражке с крабом... Отец научил его играть на гитаре, гладить брюки, плавать, ходить на лыжах, быть самостоятельным. Уходя в плавание, наказывал: "Ты теперь - единственный в доме мужчина, помогай маме и сестричке, заботься о них". И сын старался.

А вот дочку Дашеньку папа баловал. С удовольствием, когда бывал дома, пришивал ей на школьную форму воротничок и манжеты. А уж когда та стала заниматься бальными танцами, - пришивал блестки к особенным платьям.

После школы сын Глеб поступил в то самое училище, которое окончил его отец. И позже вместе с другими курсантами прошел практику на корабле отца.

Отец и сын. Последний снимок вдвоем - на мостике атомного подводного крейсера. Оба в пилотках подводников. Стоят плечом к плечу на фоне Баренцева моря - прекрасного и такого жестокого!.. Как хорошо, что сына Лячина не взяли на те роковые учения!

Слегла от потрясений, а потом и умерла мама Иры Лидия Васильевна. Ведь она столько лет была зятю второй матерью! Позже ушел из жизни и Петр Степанович. Пошатнулось здоровье и Юрия Николаевича. А у меня давно традиция: каждый год посещать любимый Питер, ведь там столько музеев! Приезжала за свой счет в плацкартном вагоне рано-рано утром, уезжала поздно вечером, за день успевала увидеть многое. И конечно же, обязательно встречалась с Юрием Николаевичем. Он жил там вдвоем с Ириной, которая получила в Санкт-Петербурге квартиру.

Внучка Даша вышла замуж и жила у мужа. Глеб, окончив Высшее военно-морское училище подводного плавания, начал служить недалеко от Видяево. Молодому лейтенанту доверили первым ступить на борт "Курска", поднятого с морского дна. В день гибели крейсера парню исполнился 21 год. Юрий Николаевич познакомил меня с внуком.

В прошлом году, осенью, я встретилась с Юрием Николаевичем в последний раз. Удивилась: никаких бумаг на его столе. Проводил на кухню, угостил чаем и пирогом, испеченным Ириной. Она приказала меня обязательно им попотчевать. Был грустный.

Весной, в День подводника, он тихо ушел из жизни.

Мы, сегодняшние, живем не только своей, но и их жизнью...

Сегодня на одном из боевых кораблей Северного флота служит Игорь Багрянцев - сын капитана первого ранга Владимира Багрянцева, начальника штаба дивизии подводных лодок, который в тот роковой день был на борту "Курска". О своем отце он рассказывает скупо, но за короткими фразами прячется давняя боль.

Сергей Кокурин (на переднем плане). Фото: Из семейного альбома Кокуриных

- Он сильный был, волевой, честный, - говорит Игорь Владимирович. - Я с детства решил пойти по его стопам и стать подводником. Любовь к морю прививается с детства… У нас осталась его форма, знак лодочки и нательный крест. А похоронен он на Серафимовском кладбище в Санкт-Петербурге.

Родители командира трюмной группы капитан-лейтенанта Сергея Кокурина, как обычно, побывали на Коминтерновском кладбище Воронежа, где на Аллее героев похоронен их сын.

- Жена там каждую неделю бывает. Место на виду, у самого входа, надо, чтобы всегда порядок был, - рассказывает Сергей Аркадьевич.

Он тоже подводник, учился в том же училище, куда позже поступил его сын, тоже был трюмным, только служил на Дальнем Востоке.

В момент катастрофы Кокурин находился в центральном посту подлодки. По боевой тревоге ("Курск" был на учениях и собрался условно атаковать крейсер "Петр Великий") обязанность командира трюмной группы - управлять клапанами всплытия и погружения. Центральный пост в АПЛ проекта "Антей" расположен во втором отсеке - сразу за первым, оружейным, где и произошел взрыв. Он был такой силы, что тела Сергея и остальных из центрального нашли на 30 метров ближе к корме. Взрывная волна смяла стальные переборки, как бумагу.

Других детей у Кокуриных нет. Алла Валерьевна и Сергей Аркадьевич хранят боевой номер с рабочей одежды сына - обугленный лоскут желтой материи с аббревиатурой "КТр.Гр.", фотографии, кортик и контр-адмиральский погон. Его сослуживцы подарили Сергею на день рождения. С намеком: далеко пойдешь. Остальное, в том числе обгоревший китель с вплавившимся в сукно значком военно-морского училища, раздали по музеям.

Как живут сегодня близкие погибших моряков? Кто бы что ни говорил, время лечит, говорит капитан первого ранга запаса, председатель Совета Санкт-Петербургского клуба моряков-подводников и ветеранов ВМФ Игорь Курдин, автор новой книги "Курск" 20 лет спустя. Тайны, скрытые под водой", который поддерживает связь со многими семьями погибших. У них свои житейские дела и заботы. Как ни странно, многие дети подводников никаких льгот не имеют. Например, это касается поступления в вузы. Казалось бы, места в вузах для них должны быть обеспечены - ведь их отцы погибли за Родину. В реальности же, по словам Игоря Курдина, приходится писать ходатайства и ездить к ректорам. Большинство из них идут навстречу, но есть и такие, кто разводит руками: внеконкурсное поступление для детей погибших законодательством не предусмотрено.

- Мы обязаны всегда помнить об этой крупнейшей трагедии в истории подводного флота мира, - убежден председатель совета клуба. - Если те, кто обучает подводников, кто проектирует и строит лодки, кто сам выходит на них в море, забудут о "Курске", нам грозит повторение катастрофы.

Алексей Михайлов, Мурманск, Антон Валагин, Воронеж