Поделиться
Новый худрук Антон Пимонов к началу года представился "Озорными песнями", а под занавес сезона показал сборный Вечер на музыку русских композиторов, включающий его новую постановку. Этой премьерой театр и закрывает сезон в среду 30 июня.
Вечер сложен из трех частей: "Польского бала" из оперы "Иван Сусанин", перенесенного из архивов Мариинского театра, и "Концерта № 5" Прокофьева, которые разделяет старый балет "Когда падал снег" на музыку Херрманна.
"Польским балом" балетная труппа отдает дань юбилею Пермского театра, который ведет свою историю с 1870 года, когда в городе собственными силами был представлен "Иван Сусанин". Выбранная для этого редакция Андрея Лопухова и Сергея Кореня, сегодня практически исчезнувшая со сцен, напоминает, что балетная труппа гордится генетической связью с петербургским балетом, который провел в городе годы военной эвакуации и оставил хореографическое училище.
Прокофьевский Пятый фортепианный концерт стал первой развернутой работой балетного худрука с артистами (в его дебютных "Озорных песнях" был занят десяток солистов) и тоже продолжил старую местную традицию: труппа всегда была знаменита не только классикой, но и тем, что становилась домом для передовых отечественных хореографов. "Когда падал снег" Дагласа Ли, по словам Пимонова, был выбран как сумрачный контраст двум жизнеутверждающим светлым постановкам и, вероятно, как гордое напоминание о том, что теперь эксклюзивы для Перми создают и успешные европейские мастера.
В декларативно-лаконичной современной хореографии танцовщики ощущали себя несравнимо свободнее, чем в шляхетских танцах "Польского бала" (его перенесла из Петербурга характерная прима Мариинского театра Елена Баженова). Многолюдная роскошь мазурки и краковяка подчеркнула миниатюрность пермской сцены, а ученичество манеры - исчезновение традиции исполнения характерных танцев.
Впрочем, сила пермяков в скрупулезной точности, энергии, ансамблевом единстве. Именно они в первую очередь и востребованы в "Концерте № 5" Антона Пимонова. В нем оказалось гораздо меньше игры, внезапных профессиональных шуток и изящества, которые он позволил себе в дебютных "Озорных песнях".
При этом сам Пимонов, раз за разом выстраивая из кордебалета хрустальные дворцы хореографии и манипулируя небольшими группами, кажется, хочет передать труппе собственную иронию и найти то легкое дыхание, которого обычно не хватает отечественному перетруженному балету.