04.01.2022 13:16
    Поделиться

    Выставка "Русский Константинополь" открылась в музее Востока

    В 1923 году, когда большинство "беяз руслар", то есть "белых русских", как называли эмигрантов из России турки, покидало Стамбул, они выпустили альманах "На прощание". Они прощались с Турцией, где впервые вкусили горький хлеб эмиграции, с благодарностью: "Спасибо, Стамбул! Ты раскрыл нам свои объятия, приютил нас, дал нам работу, спас нам жизнь! Мы никогда не забудем тебя - город земной красоты! Мы были здесь как на своей второй родине. Когда мы сошли на берег с глазами полными слез и отчаяния, мы встретились в Турции с теплотой и дружелюбием".

    Выставка "Русский Константинополь", совместный проект театрального художника, коллекционера, историка моды Александра Васильева, Музея Востока, фонда Марджани и Дома русского зарубежья, - дань памяти о трудных днях жизни русских беженцев на берегах Босфора. Этот проект - об опыте эмиграции, который дал беженцам уверенность в своих силах, научил выживать, но и о встрече двух культур, оставившей след в пространстве Стамбула и в сердцах людей.

    На выставке восточные наряды встречаются с русскими кокошниками и сценическими костюмами артистов, выступавших в театре "Ванька-встанька", а платья и шляпки парижских домов моды - с вырезанными лобзиками и раскрашенными игрушками, которые делали на продажу члены семьи бывшего офицера. Афиши и ноты, где слова balalaika tango, написанные латиницей, соседствуют с изданием на русском "Песенки о трех пажах" Александра Вертинского…

    О том, почему выставка "Русский Константинополь" не о поражении русской эмиграции, но о ее победе, Александр Васильев рассказал "РГ".

    Почему Вас сегодня заинтересовала тема русского Константинополя? Выставка планировалась к столетию исхода белой армии?

    Александр Васильев: Тема русской эмиграции меня увлекает сорок лет. Это наша история. Русский Константинополь занимает достойное место на карте этой истории. Но это правда - выставка должна была открыться в прошлом году, в годовщину столетия исхода на Босфор. В конце Гражданской войны 100 тысяч русских покинули Россию на 160 кораблях. Проект перенесли на этот год - коронавирус внес поправку в планы.

    Название проекта невольно заставляет вспомнить пушкинский стих "Твой щит на вратах Цареграда". Ирония судьбы в том, что русские прибыли на Босфор не победителями - беженцами.

    Александр Васильев: Тем не менее их влияние на местную культурную жизнь было заметным. Большая русская диаспора первых эмигрантов в Константинополе существовала всего пять лет - с 1920 по 1925. Но какой интересный она оставила след! В Турции работает театр оперы и балеты. А балет в Турции основали русские эмигранты в 1920-е годы. Сейчас Турция - один из центров индустрии моды. Но первые дома моды в Турции основали наши эмигранты. Живой памятник русского влияния - пляж Флориа, который находится в Стамбуле. Пляж этот открыли наши эмигранты. Он оказался доходным стартапом, как мы бы сегодня сказали: вход для женщин был бесплатным, мужчины покупали билеты. Я не говорю уж о радио и такси, которые тоже появились в Константинополе благодаря эмигрантам.

    До сих пор существует русский ресторан "Рижанс", открытый в 1928, цветочный базар, который основали русские, европейский пассаж, где гнездились русские антиквары, три православных храма. До сих пор в Стамбуле есть русское кладбище с захоронениями довоенного времени. До сих пор семьи выходцев из России живут в Стамбуле. Их очень мало, но они есть. В частности, внучка Веры Холодной, которую зовут Вера Холодная, появляется в свете.

    Но и Турция оказала не меньшее влияние на жизнь бежавших из России людей?

    Александр Васильев: Конечно. Причем поначалу влияла, может быть, не столько Турция, сколько новый опыт эмиграции. Константинополь был первым городом, куда приплыли корабли с русскими. Не было бы Стамбула - не было бы и русской Праги и Белграда… Константинополь стал для эмигрантов городом проб и ошибок. Россияне спасались от голода, лишений, смертоубийства Гражданской войны. Когда корабли причалили, все пассажиры и команды попали в карантин на 40 дней. Люди платили золотыми рублями - не бумажными - за ведро воды. Хотелось пить, а на кораблях вода кончилась.

    Первые свидетельства о Стамбуле были кричащими от боли: первые месяцы изгнания - самые тяжелые. Люди говорили: туча клопов, тараканов, голод, антисанитарные условия. Но их никто не ждал. И вернуться они не могли - это было смертельно опасно. Примерно так сегодня сирийцы, иранцы, афганцы приезжают в Европу. Почти всем эмигрантам пришлось сменить профессию. Только те, кто поняли, что тяжелая ежедневная работа может им принести средства к существованию, теплую кровать, вкусный обед, сделали верный выбор.

    На выставке есть выпиленные лобзиком раскрашенные игрушки, которые делали на продажу бывший полковник и его жена. Но кустарный промысел скорее исключение?

    Александр Васильев: Эмиграция - тяжелое испытание. Очень мало людей с высшим образованием: педагоги, инженеры, архитекторы - смогли найти применение своим знаниям. Позже, в других странах некоторые смогли вернуться к любимому делу. Так архитектор Краснов, главный архитектор Ялты, стал главным архитектором Белграда. Это уникальный случай. Профессора Петербургского университета стали преподавать в Пражском университете.

    Но Константинополь был городом другого языка, традиций, религии. Он стал суровым экзаменом на готовность к новой жизни. Тяжелее всего было русским писателям. Никто по-русски в Турции не читал и не знал, насколько хороши их произведения. Но они писали. Тэффи там жила год. Аверченко - год.

    В основном же россияне были востребованы в сфере развлечений и досуга: они пошли петь, танцевать, кормить, одевать людей. Поразительно, что многие смогли там не только адаптироваться, но и найти применение своим талантам. Они смогли стать профессиональными балеринами, певцами, портнихами, вышивальщицами, художниками. Организовали театр "Ванька-встанька", "Гнездо перелетных птиц", "Паризиану", "Черную розу" и театр "Пти Шан". Это гениальные изобретения. Я горжусь тем, что сделали русские на Босфоре. Поэтому эта выставка не о лишениях, а о победах. Не о том, что они потеряли, а о том, что они достигли.

    Не было соблазна рассказать подробнее об отдельных героях проекта? Вы показываете, например, белый китель барона Гойнингена-Гюне.

    Александр Васильев: Ну, кто же о нем не знает? Барон Георгий Гойнинген-Гюне стал знаменитым фотографом в журналах "Vogue" и "Harper"s Bazaar". Он классик мировой фотографии эпохи ар-деко. Я был знаком с его племянницей Елизаветой Буссард - дочкой родной сестры хозяйки модного дома в Париже "Yteba". Она жила в Брюсселе и в свое время продала мне большое количество костюмов, в том числе и китель. Это, конечно, большая ценность. Сегодня китель белогвардейца, даже летний, мало где найдешь.

    У Вас большая коллекция сценических народных костюмов, в которых выступал в театре "Ванька-встанька" Николай Триполитов и его жена Ольга Смирнова. Тоже покупки?

    Александр Васильев: Я дружил с вдовой Триполитова Ксенией - она прожила 105 лет. Она была балериной, но никогда не танцевала в Константинополе. Она танцевала в Париже. Она была третьей по счету женой Триполитова. Ксения Триполитова передала мне огромные кофры театральных костюмов. С ними приехала из Константинополя в Марсель, а потом в Париж вторая жена Триполитова - Ольга Смирнова. Она-то как раз начинала выступать с мужем в Константинополе. Ксения передала мне эти кофры, когда ей было 95 лет. Потом она открывала выставку в Венеции "Дягилев и мода его времени". Я ей показываю платья: "Это же ваши костюмы". А она ответила: "Знаешь, милый, я их не видела 50 лет. Я забыла, как они выглядят". Она не открывала эти кофры, не перебирала вещи. Я был очень рад, что смог ей показать красоту, которая сохранилась благодаря ей.

    Александр Васильев: Тема русской эмиграции меня увлекает сорок лет. Это наша история. Фото: Гавриил Григоров/ТАСС

    Судя по выставке, в Турции очень востребованы были кокошники.

    Александр Васильев: Эмигранты быстро поняли, что зрители от них хотят "русской экзотики". Хотите русский стиль? Пожалуйста, вот вам кокошники. Они научились их делать превосходно.

    Да, но как-то эти кокошники не вяжутся с платьями французских модных домов Лелонга или Ланвен, которые занимают отдельный зал на выставке. Вряд ли русские беженки щеголяли на Босфоре в парижских платьях.

    Александр Васильев: Нет, конечно. В таких платьях приезжали полюбоваться восточным городом дамы из Парижа: "Восточный экспресс" ходил из Парижа в Константинополь и обратно ежедневно. Они заглядывали и в русские кабаре, и в русские рестораны. Русская тема тогда была в моде - в противовес советской.

    Французские модельеры тоже этому интересу способствовали. У Жанны Ланвен, например, была коллекция, посвященная русской вышивке. Она обожала русских манекенщиц. Топ моделью дома Жанны Ланвен была манекенщица Тея Бобрикова, внучка генерал-губернатора Финляндии в царской России. Люсьен Лелонг был женат на племяннице Николая II - княжне Натали Палей. Она сначала работала манекенщицей, потом стала его женой.

    Но, признайтесь, сценический костюм из оперы "Царская невеста" постановки 1888 года Вы включили в экспозицию из-за кокошника, для "рифмы" с костюмами Ольги Смирновой. Кто будет тащить с собой оперный костюм?

    Александр Васильев: Кто? Профессиональные артисты! Ведь как происходила эмиграция? Никто не собирался уезжать навсегда. Когда в Петрограде вспыхнул мятеж, все поехали в Москву. Были уверены, что переждут и вернутся. Когда вспыхнуло в Москве, все поехали в Киев. Были уверены, что сейчас все закончится. Из Киева поехали в Одессу, из Одессы - в Ялту. Дальше ехать было некуда. И они сели на корабли, отправлявшиеся в Турцию. Люди не брали порой необходимое, но в чемоданах певцов были костюмы для выступлений. Даже сегодня актриса едет отдыхать, и берет с собой концертное платье. А вдруг нужно будет выступать? И в чем на сцену выходить?

    Из Турции русским пришлось уезжать после прихода к власти Мустафы Кемаля Ататюрка?

    Александр Васильев: Причин было несколько. Но Ататюрк сделал пребывание людей без паспортов невозможным. Если паспорта не было, человеку предлагалось покинуть пределы Турции.

    Но у них же были паспорта царской России?

    Александр Васильев: Да, но этой России уже не было - была Советская республика. Единственный шанс давал "нансеновский паспорт". Слышали о таком?

    Паспорт беженца.

    Александр Васильев: Знаменитый норвежский полярник Фритьоф Нансен на свои деньги организовал для всех россиян, которые не имели советского подданства, получение паспорта беженца. Он назывался паспорт Нансена. Эмигранты получили документ, удостоверяющий личность. Они перестали быть беспаспортными подозрительными личностями. В паспорте была фотография. Латинскими буквами писалось имя, место и дата рождения. Тогда все женщины заметно омолодились: их возраст по новому паспорту стал меньше. И люди стали постепенно покидать Константинополь. Если, конечно, заработали на пароход в Марсель…

    Насколько легко было уехать?

    Александр Васильев: Непросто. Но стало легче, когда страны стали выделять квоты на людей определенных профессий. В Аргентину ехали безземельные казаки: там ждали тех, кто хотел работать на земле. В Парагвае нужны были военные - там шла война с Боливией. Болгария выделила квоту для пополнения царской армии. В Чехословакии, недавно отделившейся от империи Австро-Венгрии, ждали преподавателей университетов. Югославия предлагала работу агрономам, строителям мостов, инженерам, архитекторам: это была новая страна, где развивалось градостроительство. Во Францию пускали только с правами на вождение автомобилей. Плюс тех, кто готов был работать на угольных шахтах в Эльзасе и в Пиринеях. И очень многие записались шахтерами. Также брали автомехаников - на заводах "Рено" и "Пежо" рабочих рук не хватало. В Стамбуле остались женщины, успешно вышедшие замуж за турков, греков, армян. Таких было немало. Как писал Вертинский: разводы в семьях эмигрантов сыпались, как из рога изобилия.

    Сейчас удается делать новые приобретения?

    Александр Васильев: Не скрою, я не оставляю своих поисков. Например, недавно я купил часть костюмов, сделанных по эскизам Александра Бенуа для дягилевского балета "Павильон Армиды". Удалось купить бакстовские костюмы к "Спящей красавице".

    Вещи в коллекции в очень хорошем состоянии. У Вас своя мастерская?

    Александр Васильев: Нет, для меня работают 12 реставраторов. Надомницы. Это феи, богини. Они делают огромную работу. Без них я бы никогда не смог делать такие огромные выставки, как, например, только что завершившаяся "Мода и портрет" в Женеве.

    В Москве есть Музей эмиграции - рядом с Домом русского зарубежья, но нет Музея моды. У Вас уникальная богатая коллекция. Вы не думали о создании Музея моды в России?

    Александр Васильев: Мы с Натальей Музычкиной сделали Музей моды в Риге. В марте 2022 года в Зеленоградске я открываю Музей курортной моды. Что касается Москвы, это вопрос не ко мне. Для музея нужно хорошее пространство, дом.

    Справка

    Проект "Русский Константинополь" (куратор Кирилл Гасилин), который Фонд Александра Васильева подготовил вместе с Музеем Востока и Фондом Марджани, продолжает цикл выставок, посвященных русской эмиграции.

    Собрание Александра Васильева, театрального художника, историка моды, коллекционера, насчитывает почти 500 тысяч вещей. Среди раритетов - платья, шляпки, костюмы, аксессуары, украшения, живопись и графика, уникальные предметы мебели эпохи русской эмиграции. Он автор книги "Красота в изгнании", которая выдержала 17 переизданий.

    Александр Васильев вместе с инвестором Натальей Музычкиной основал Музей моды в Риге.

    В ближайших планах - выставка в Дубаи, посвященная русскому стилю, и трехчастный проект - во Владивостоке, Красноярске, Иваново, который Фонд Александра Васильева готовит вместе с РЖД.

    Цитата

    Надежда Тэффи:

    "Стамбул - первая дверь к востоку, мрачному и веселому, черному и яркому - настоящему Востоку. Покрыта она европейской плесенью и накипью, и открывать ее трудно и медленно. Но раз открыв, не забыть никогда…".

    Поделиться