Герой фильма Карпов раскрыл все детали того, что происходило в битве с Корчным

Фильм "Чемпион мира" - на широком всероссийском экране. Он об Анатолии Карпове и, быть может, об одном из наиболее драматичных в его жизни матчей за шахматную корону. Год 1978-й. Далекий филиппинский город Багио и поединок с претендентом Виктором Корчным, который к тому времени стал невозвращенцем, оставшись в 1976-м в Нидерландах. Идет холодная война, и матч из шахматного, спортивного превращается в противостояние двух систем. Хамские, заранее продуманные нападки Корчного, его попытки самыми недостойными методами надавить не на соперника, а противника, врага, вывести его из себя. И поразительная стойкость Карпова, победившего со счетом 6:5.
Книга Анатолия Карпова "Восхождение на шахматный Олимп"

В этой статье мы не совсем о фильме. А о том, что происходило в Багио на самом деле в еще более суровой реальной жизни. В дни каникул дважды встречались с Анатолием Евгеньевичем. Он не только помнил абсолютно все, но и рассказал о битве с Корчным с полной откровенностью.

Анатолий Евгеньевич, начнем с разминочного вопроса. Тот эпизод в фильме, где в сеансе одновременной игры Корчной вам, мальчишке, поддается, а вы игру в поддавки отвергаете, это что, правда?

Анатолий Карпов: Его одолжили из другой главки моей жизни. Так играл со мной, совсем маленьким, чемпион мира Михаил Ботвинник. Но и с Корчным мы встречались: он, тогда уже известный 30-летний шахматист, давал сеанс одновременной игры. Мне было десять, и партия закончилась вничью.

Как вам фильм? С вами консультировались? Пытливо расспрашивали? Исправляли сценарий?

Анатолий Карпов: Несмотря на все наши заслуги, последний фильм о шахматах "Белый снег России" по роману гроссмейстера Александра Котова вышел 40 лет назад. А картина "Гроссмейстер" появилась еще в 1972-м. И там, как раз к нашему разговору, Корчной играл главную роль тренера шахматиста Хлебникова в исполнении Андрея Мягкова.

Вот уж пришлось.

Анатолий Карпов: Что касается "Чемпиона мира", то история его удивительна. Начали трудиться с очень талантливыми людьми из студии "ТРИТЭ" Никиты Сергеевича Михалкова над серией документальных фильмов. И когда работа над сценарием была завершена, для меня приятный сюрприз: из рецензии узнал, что сценарий о моем матче с Корчным стал лауреатом конкурса министерства культуры.

Фильм перешел в разряд художественных. Меня, естественно, попросили консультировать последний вариант сценария. Встречался с Алексеем Сидоровым, актером Иваном Янковским. С режиссером - чаще, с актером - реже. Мы изначально договорились, что если не будет излишних выдумок и фантазий, то главный герой носит мое имя. В сценарии было даже больше таких эпизодов, которых в шахматных баталиях и в матчах на первенство мира не происходило. Но до окончательного варианта они не дошли, исчезли. Ну, есть какие-то придуманные линии, например, семейно-любовная проблема. Звонит мне якобы жена. Но я женился после матча. Невеста была, а жены - нет.

А если о шахматах, то в фильме звучит история, действительно случившаяся во время матча, но не в последней партии. И касается она тяжелейшей защиты, которую я провел в партии, оказавшейся рекордной по продолжительности - 16 часов 30 минут! До сих пор рекорд мира по затраченному времени, но не по количеству сделанных ходов. И когда второй раз отложили, должен был я, наверное, проигрывать, но вытянул упорной защитой на второе доигрывание. Раньше было как: после 5 часов игры и 40 ходов партия автоматически откладывалась. На первое доигрывание - 48 ходов и еще 6 часов игры. 11 часов - за доской, а на следующий, третий день играть 5 часов. И когда во второй день снова отложили, мы с тренерами понимали, что позиция тяжелая, сложная, непросто ее защитить. И вдруг я вспомнил, что в детстве видел шахматный этюд одного автора. В Багио мы приехали не с пустыми руками: взяли больше 400 килограммов книг. В Москве я бы легко позвонил вице-президенту нашей федерации Виктору Давыдовичу Батуринскому, и точно книга бы отыскалась в его уникальной шахматной библиотеке в 7 тысяч томов. Но Батуринский был руководителем нашей делегации в Багио. Я сообразил, кто бы мог помочь найти этюд. Дозвонился до Узбекистана. И этюд рано утром был уже у нас. Восемь форсированных ходов, и мы пришли к позиции этюда. Стало ясно, как спасти партию, появился хороший маяк. И получилось. Но никакого отношения к этому жена, она же невеста, не имела, просто эпизод вложили во внутрисемейную жизнь.

Анатолий Карпов: С режиссером мы изначально договорились, что если не будет излишних выдумок и фантазий, то главный герой носит мое имя

Понятно, что не все в фильме по времени совпадает. Но все события, в картине показанные, в большом шахматном мире встречались. Может, не в тот день, не в той партии, однако в целом неправдоподобных натяжек нет. Это, конечно, вопрос художественного воплощения на экране. Подбор актеров замечательный - и для главных ролей и для второго плана. Все выложились, и получился прекрасный образец коллективного творчества.

Не было опасений, что Константин Хабенский в роли Корчного, переиграет не за шахматной доской, а на экране красавца Ивана Янковского, исполняющего роль Карпова?

Анатолий Карпов: Мне думается, у Хабенского задача была даже попроще. Потому что он сыграл эксцентричного и не всегда прогнозируемого человека. Любые его выходки точно укладывались в образ Корчного. А когда Хабенский в фильме в зеркальных очках, то выглядел точной копией Корчного.

Янковский же был невольно зажат в рамки. Мне кажется, он сыграл меня даже жестче и суше, чем я был на самом деле.

Вот она, нотка самокритики.

Анатолий Карпов: С ролью Иван справился. Мне понравилось. Главное, чтобы понравилось зрителям.

Без полной отдачи и мобилизации сил чемпионом мира никогда не стать

Правда ли, что в 1970-е вы помогли "не выездному" Корчному снова играть в турнирах за границей? Для более молодого поколения читателей напомним, что "не выездной" - этот тот самый человек, который за мнимые или настоящие грехи волею партии лишался права выезжать за рубеж.

Анатолий Карпов: Тут немножко перебор с волей партии. После проигрыша матча со мной, не в Багио, а раньше, Корчной сделал подленькое такое заявление, которое противоречило его прежней позиции. Интервью в западной газете прогремело на весь мир, не только шахматный. Надо пояснить, юные об этом не знают, что, по-моему, года до 1989-го у нас существовали выездные визы. Сейчас такого нет: забрал паспорт и свободен выезжать, куда хочешь. Получение выездной визы было связано с формальностями, на которые можно было влиять никаким не партийным органам, а в нашем случае шахматным. И на заседании шахматной федерации, которое проходило при активном участии и под давлением Тиграна Петросяна (чемпиона мира с 1963 по 1969 год. - Авт.), Корчного дисквалифицировали, точно не помню на сколько. Был я занят подготовкой к матчу с Фишером, прошло все мимо меня, а когда узнал, то был в корне не согласен. Не разрешить шахматисту выезд на турнир за границу - это все равно, что запретить композитору писать музыку или отобрать у пианиста рояль. Я уже стал чемпионом мира, в конечном счете со мной согласились, так называемую дисквалификацию сняли, но все равно прошло около года. А потом ленинградские власти затребовали от меня гарантию, что Корчной не останется за границей, и я за это ручаюсь. Короче, поручился. Он об этом знал, хотя напрямую мы о таком не говорили.

Годы спустя, когда Корчной остался, а отношения были уже плохие, он за границей отмечал мою роль в освобождении от вынесенной федерацией дисквалификации. Оправдывался: "Я в первых поездках Карпова не подвел. Попросил убежища позже".

Если бы не вы, он бы выехать не смог?

Анатолий Карпов: По крайней мере, не так быстро, как это случилось. И мы бы играли матч не в Багио, а где-нибудь в Москве или Ленинграде.

Великие шахматисты видят на ходы вперед. Были ли удивлены, что в 1976-м Корчной стал невозвращенцем?

Анатолий Карпов: Об этом говорила и его жена: Корчной к отъезду готовился. Вывез одну часть архива, потом вторую. Но в Голландии оставаться не планировал. Все случилось спонтанно. В 1976-м обсуждалось участие шахматной сборной СССР в контр-Олимпиаде в Ливии. Решение о проведении Олимпиады в Израиле принималось в 1974-м в Венеции. И президент ФИДЕ профессор математики Макс Эйве задал делегатам конгресса абсолютно корректный и логичный вопрос: есть ли другие претенденты? Желающих не оказалось. Эйве повторил вопрос еще раз и уведомил, что официальная заявка подана, и Олимпиада пройдет в Израиле. Но это не понравилось Москве, отношения тогда были напряженными. И сразу же нам навязали решение - мы не участвуем. Вскоре Каддафи придумал контр-Олимпиаду у себя в Триполи. Тема стала острой. Эйве предложил ливийскому лидеру провести следующую Олимпиаду после Израиля. Каддафи отказывался. И на пресс-конференции в Амстердаме Корчной выплеснул свое мнение. Точнее, оно было и моим, хотя я об этом публично не высказывался, и большинства шахматистов. Кстати, я еще раньше поставил об этом в известность руководителей советского спорта. А после пресс-конференции дипломат советского посольства подошел к Корчному и высказал что-то типа угрозы: мало вам было, и еще получите. Корчной почувствовал: снова может возникнуть какое-то решение, ограничивающее его свободу. Это и подвигло пойти в полицейский участок, попросить политического убежища. Спровоцировал Корчного этот посольский, фамилию которого не хочу называть. Если ты работаешь в посольстве, то будь хоть немножко дипломатом. Как стало ясно позднее, Корчной уже был готов к такому шагу. Он отобрался в претенденты и хотел в 1977-м из Советского Союза уехать. А случилось это минимум на полгода раньше.

Легко догадаться, кому показывает кулак генсек Леонид Брежнев и чему так радуются секретарь Президиума Верховного Совета СССР Михаил Георгадзе вместе с чемпионом мира Анатолием Карповым, только что награжденным орденом Трудового Красного Знамени. Фото: Книга Анатолия Карпова "Восхождение на шахматный Олимп"

Не считаете, что матч в Багио превратился помимо вашей воли в противостояние двух систем?

Анатолий Карпов: Соперничество было везде - политическое, культурное, на спортивных полях. Всегда спор - США, НАТО против СССР и стран Варшавского договора. А здесь небывалая ситуация: советский чемпион мира и претендент, объявивший себя беженцем. Вот и политическая составляющая. Из-за этого и у нас к матчу было особое внимание. Я получил такую поддержку, которую для обычного матча на первенство мира трудно было и ожидать. Раньше никто не думал о физической безопасности, о том, что называется безопасностью "продовольственной". Играли себе шахматисты и играли. А тут я с благодарностью принял предложение спецслужб включить в состав делегации людей, которые такую безопасность обеспечивали. И физическую, и безопасность от всякого рода технических средств. И все это было сделано.

Матч имел колоссальную важность. В том числе и политическую. В Багио приехали 400 журналистов из многих стран и сидели там три месяца. Их пребывание оплачивали, ибо видели в этом смысл. И как минимум половина аккредитованных о шахматах понятия не имела. Зато любой чих, любой шаг сразу же попадали в СМИ. Пресса с удовольствием встречала и раскручивала выдумки, нападки Корчного и его секретарши, а потом и жены Петры Лееверик.

А вам то было как все это слушать, реагировать, отвечать?

Анатолий Карпов: А я уединился, ушел от всего этого. Еще до мачта понимал, что Корчной будет что-то придумывать. Нашим из делегации сказал: "Занимайтесь и разбирайтесь с Корчным и его заявлениями сами. Меня подключайте, если только произойдет нечто исключительно важное". Газет я не читал. Хотели выбить меня из равновесия, но я был от этих дрязг так далек. Корчной и его люди цели своей не достигли. О многом из того, что происходило, я узнал после матча.

В шахматах немного столь ярких представителей вот такого отношения к сопернику. Ботвинник был первым, Корчной - вторым, третий Каспаров. Им нужно было создавать давление не только на шахматной доске, но и вокруг. Выводить из равновесия соперника и заводиться самим. У Ботвинника со Смысловым было три матча за корону - два выиграл Ботвинник. И Смыслов мне рассказывал: "Как только играть матч с Ботвинником, так мы заклятые враги. Но заканчивался матч его победой, и мы снова становились лучшими друзьями". Хотя Корчной с Ботвинником - антиподы. У них всегда были очень плохие отношения, несмотря на то, что оба играли за одну команду общества "Труд". Не понимаю, как они там уживались. Ведь Ботвинник всегда был первым номером, а Корчной - вторым.

Говорят, годы лечат. И кажется, это наши сердце и память с течением десятилетий невольно прощают прошлые обиды. Как вы все-таки относитесь к Виктору Львовичу? Тут не хотелось бы разделений, типа Корчной - человек и Корчной - шахматист. Или этого никак не избежать?

Анатолий Карпов: Я могу сказать то же самое, о чем писал в книге "Восхождение на шахматный Олимп". Я знал Корчного давно и достаточно близко. Знал, что он умеет быть терпимым, даже душевным... Раньше мы годами оставались в добрых отношениях. А тут волна, да еще какая! И разделения на личность и шахматиста не избежать. В Багио и в первые годы после он как личность уважения не вызывал. Считаю, что все его заявления и протесты были заранее продуманной и разработанной линией поведения. А шахматист Корчной сильный. Думаю, до 1988 года отношения оставались плохими. Но, как вы говорите, годы летят.

И лечат.

Анатолий Карпов: Летят-летят. В 1988 году впервые в Голландии сели не просто играть в турнире за один шахматный столик. Жили все мы в предместье Тилбурга, делать там было нечего. И в какой-то день участники турнира решили отойти от шахмат - поиграть в карты.

В белот?

Анатолий Карпов: В бридж. В той компании оказался и Корчной. И журналисты написали, что это, видимо, знак примирения. Еще приоткрою вам один малоизвестный факт. Корчной несколько лет играл за мою клубную команду.

Он-то об этом догадывался?

Анатолий Карпов: Знал. Команда называлась "Южный Урал". Я был капитаном. Что мне понравилось. Когда он играл за сборную Советского Союза, то был ершистый, с какими-то своими позициями, мог даже поставить ультиматум. А в "Южном Урале" у нас не было никаких конфликтов с Корчным, когда ему играть, с кем играть, мог заменить любого. Да, с годами он изменился. И отношения лет за десять до его ухода из жизни, случилось это в 2016 году, стали хорошими. Встречались на крупнейших турнирах, были почетными гостями. Помню, в Цюрихе, Виктор Львович передвигался уже в инвалидной коляске, увидел его перед открытием турнира. Рядом жена, бывшая секретарша, Петра Лееверик. Она меня сразу приметила, поздоровались глазами, а Корчной разглядел после. Прошло открытие, прохожу мимо, подаю ему руку, поздоровался. И он мне: "Анатолий Евгеньевич, - так Корчной ко мне обращался после всех этих скандалов и матчей на первенство мира - "Анатолий Евгеньевич", раньше мог сказать и "Анатолий", - а вот Петра-то вас не распознала, а я сразу увидел". Петра мне улыбнулась так, чтоб я его не разочаровывал.

Целая трансформация отношений.

Анатолий Карпов: Сначала дружеские, потом вражеские, затем нормальные. Напряжения уже не было. Относились друг к другу спокойно, без всякой ненависти. До совместного ужина в ресторане не доходило. Остановились на первом этапе перехода нормальных отношений в дружеские.

Любопытная деталь. Вы рассказывали, что за вас болели американцы. И даже военные, которые не только разрешали вам играть для разрядки в теннис на военной базе, но и ради вас сгоняли с кортов своих, там игравших. А можно ли сейчас представить себе такие чудеса?

Анатолий Карпов: Был там полковник ВВС США, бывший личный пилот президента Эйзенхауэра. Переселился на Филиппины, пользовался уважением, был среди организаторов этого матча. И стал болеть за меня. Однажды я попросил его помочь мне с теннисным кортом: надо же было как-то разгружаться физически, а играть - негде. И полковник познакомил меня с главнокомандующим американских летчиков, которые после боев во Вьетнаме отдыхали на базе рядом с нашим отелем. И я, предупредив американцев, приходил на эти их корты. Бывало, увидев меня, летчики прекращали игру, уступали мне место. А что сейчас? Диалог возможен, значит, надо его вести в доступной форме.

Настроится на матч на первенство мира - целое искусство. Без полной мобилизации сил чемпионом мира не станешь

За меня приезжал болеть американский кинорежиссер Милош Форман. После матчей покупал кресла, на которых я сидел. Объяснял, что если Карпов за доской проводил по пять часов в этом кресле, значит, и ему - режиссеру, сценаристу - будет в нем удобно работать.

Не совсем понимаем, как, ведя в матче до шести побед, 4:1 и 5:3, дали возможность сопернику сравнять счет и дожали его только в 32-й партии? Вы же были гораздо - на 20 лет - моложе 47-летнего Корчного. Да и класс ваш сомнений не вызывает. Психология?

Анатолий Карпов: Вел 5:2. Но пришла полная опустошенность. Я не мог спать: час-два сна, психологическое истощение. И тут в Багио приехал мой друг, президент Федерации шахмат СССР, знаменитый космонавт Виталий Севастьянов. Он быстро во всем разобрался, моментально приняв решение: в день отдыха мы едем в Манилу.

Это же километров за 200 от Багио.

Анатолий Карпов: За 250. Ехали вдвоем, не взяв никого из нашей делегации. В одной машине - мы, в двух других за нами - филиппинская охрана. Попали на финал чемпионата мира по баскетболу - СССР - Югославия. Блестящий матч. Мы уступили лишь очко югам. Они в ту пору в баскетболе были очень сильны, играли не хуже американцев. И наши были очень и очень хороши. Поездка меня как-то расслабила, и в то же время появился некий тонус, заряд. Столько проехали километров, так болели за своих, но усталости не чувствовал. И, наконец, впервые за долгие бессонные ночи, я выспался. Шел играть в приподнятом состоянии. Настрой самый боевой, голова ясная. Мне кажется, это почувствовал и Корчной. Матч, как вы упомянули, игрался до шести побед. И в 32-й партии я ее добился. Не спонтанно, не волею судьбы, а сознательным усилием воли, максимальной концентрацией. И огромная благодарность Севастьянову.

Неужели все околоспортивное, вся эта разворачивающаяся вокруг мышиная возня так влияет даже на шахматистов высочайшего класса? И удачное решение, как от всего этого отвлечься, избавиться, может помочь?

Анатолий Карпов: Именно так. Любая мелочь может повлиять. Настроиться на матч на первенство мира - это особое искусство. Здесь сочетание очень многих компонентов. Где-то нарушается связь, и все: настрой рухнет.

А если взять ваш матч с Каспаровым. Там было столько этих мелочей.

Анатолий Карпов: Там были не мелочи. Там было гнусное вторжение Алиева и Яковлева. Ничего себе мелочи. В окончании первого матча все было очень серьезно. Они просто лезли в матч. А второй матч в Севилье в 1987 году в этом отношении был еще хуже. Устроили мне перед ним травлю. И, что бы мне ни говорили, мое отношение к Алиеву и Яковлеву остается однозначным.

Просим вас рассматривать вопрос не банальным, а наболевшим. После разгрома, учиненного Карлсеном нашему Яну Непомнящему в недавнем матче на первенство мира 3,5 : 7,5, разговоры о возвращении шахматной короны в Россию сами собой затихли.

Анатолий Карпов: Ну, матч не должен был заканчиваться с таким счетом.

Короткие - ничейные партии в первой половине рассматривать не будем, но в двух он имел преимущество - солидное и без риска, однако его не использовал. Видимо, когда Ян пропустил через себя возможности в этих пяти партиях, он просто впал в какой-то психический или психологический транс и не смог собраться.

Поплыл.

Анатолий Карпов: Он просто развалился. Это как получить нокдаун в боксе. Рассыпался. В свое время в матче с Карлсеном блестящий шанс имел и Сергей Карякин. К сожалению, возможность осталась неиспользованной.

Видите кого-то из россиян нынешнего поколения чемпионом? Скоро снова турнир претендентов, в котором играют и Ян, и Сергей.

Анатолий Карпов: Шансов все меньше, потому что и Карлсен, взявший корону в 2013-м, матереет. Я думаю, у них шансы сегодня небольшие, не по-шахматному, а по психологии. Полагаю, сейчас, в нормальной ситуации Сережа все осмыслил и считает, что этот кризис упущенных возможностей стать чемпионом мира он как-то преодолел. Но в условиях напряжения память вбрасывает, быть может, горечь утраты, что не смог одолеть Карлсена, и он упускает возможности. Ему надо прежде всего готовиться психологически, не в шахматном плане. И размышляю: после того, как Ян рассыпался, успеет он восстановиться с точки зрения психологии или нет. Возможно, нужен совет. Но не знаю, я-то вообще всегда справлялся сам. Вижу возможные проблемы, они есть, как бы кто ни уговаривал, что все нормально, надо преодолевать и смотреть в будущее. Но смотреть в будущее просто так очень сложно.

В матчах с Корчным, Каспаровым, Анандом вы не раз попадали в ситуации, когда надо было преодолеть себя, принять на ходу важное решение, создать точное действие, которое даст результат.

Анатолий Карпов: Требовалась полная мобилизация сил. Без этого чемпионом мира никогда не стать.