Третьяковская галерея закончила сложнейшую реставрацию картины Репина "Иван Грозный и сын его Иван, 16 ноября 1581 года". Сегодня ее впервые представили публике в зале Репина в историческом здании в Лаврушинском переулке. Но в постоянной экспозиции картина пока не останется. До тех пор, пока для нее не будет сделана антивандальная витрина с антибликовым покрытием, о возвращении "Ивана Грозного…" в родной зал Третьяковки говорить не приходится.
Предосторожности не лишние, если вспомнить, что на картину дважды за последние сто лет нападали. Последний раз - 25 апреля 2018 года.
О трагедии того дня напоминает строгое описание травм картины: "В результате ударов толстое стекло, защищавшее работу от колебаний температурно-влажностного режима, было разбито. Картине нанесены серьезные повреждения. Холст прорван в трех местах в центральной части работы на фигуре царевича. От падения стекла сильно пострадала авторская художественная рама. По счастливой случайности самое ценное - изображения лиц и рук царя и царевича - не пострадали".
Понадобилось четыре года работы реставраторов Третьяковской галереи, исследователей, в том числе физиков, химиков институтов Академии наук, чтобы вернуть к жизни знаменитое полотно. "У нас не было права на ошибку", - говорит главный хранитель Третьяковской галереи Татьяна Городкова.
Многослойный пирог
Почему пришлось не только лечить раны полотна, но и проводить полную реставрацию всей картины?
Татьяна Городкова: У картины драматичная судьба. После первого нападения в 1913-м году пришлось дублировать ее на другой холст. Позже добавились проблемы с красочным слоем на неповрежденных участках. Реставраторы говорили о непрочной связи красочного слоя с грунтом. Проще говоря, краска плохо держалась на холсте. Хотя это проблема не только картин Репина, у реставраторов есть даже термин "репинская болезнь".
Картину, конечно, укрепляли - но точечно, в тех местах, где слой краски отходил от грунта. В музее работали замечательные мастера. Мое поколение помнит Алексея Петровича Ковалева, легендарного реставратора, который много сделал для сохранения коллекции Третьяковской галереи. В 1980-е годы стало ясно, что картина нуждается в глобальной реставрации. Нужно было убрать причину, которая влечет эти точечные отставания краски. Но на том этапе у мастеров не было укрепляющих составов, не было технологий, методик, которые бы помогли кардинально "вылечить" картину.
После нападения вандала на картину в мае 2018 года откладывать "реанимацию" стало невозможно. Мы начали с общего исследования состояния картины.
Можно сравнить с обследованием всего организма пациента?
Татьяна Городкова: Отчасти - да. Действовала блестящая команда исследователей. Среди них - рентгенологи, химики, эксперты, работающие с бинокулярным микроскопом, фотографы, занимающиеся разного вида специальной съемкой... Слава Богу, что в музее такие специалисты есть.
Они помогли собрать большой массив объективных данных о состоянии картины. О материалах, которые использовались при ее написании, пигментах, структуре холста, составе грунта… Но этого мало. Были исследованы эталонные произведения Репина 1880-х годов. Чтобы делать выводы, нужно сравнивать состояние разных работ этого периода. Плюс мы изучили реставрационные методы, укрепляющие составы, которые применялись реставраторами в ХХ веке.
И каков был вердикт консилиума?
Татьяна Городкова: Исследования подтвердили, что картина представляет, если так можно выразиться, многослойный пирог. Помимо авторской живописи и слоя лака, грунта, дублировочного холста 1913 года, в структуру картины вошли укрепляющие составы, которые использовали реставраторы. Они были разные. И - в разных местах. Плюс - слои реставрационного лака.
Но главное - исследователи "сопровождали" реставрацию на протяжении всех четырех лет. Наше обследование было всесторонним. И оно не ограничивалось только картиной.
А что еще исследовали?
Татьяна Городкова: Например, мы выбирали состав, чтобы укрепить картину с обратной и лицевой стороны. Подбор этого состава вообще отдельная история. Мы подобрали шесть - сесь смол, натуральных и синтетических. Они проходили климатические испытания - помещались в камеру естественного высыхания и в камеру искусственного старения. Тестовые исследования проводили Государственный институт реставрации, параллельно работали ученые из научных институтов Академии наук. Смотрели разные характеристики образцов. Обсуждали результаты. Реставраторы выбрали тот укрепляющий состав, который максимально соответствовал поставленным задачам.
Картину вновь дублировали на новый холст?
Татьяна Городкова: Без этого невозможно было обойтись. Дублировали на вакуумном столе. Методика разработана реставраторами нашего музея. Андрей Иванович Голубейко, руководитель команды реставраторов, кстати, ученик Алексея Петровича Ковалева, не только потрясающий реставратор, но и талантливый конструктор. Он придумал дополнительный подрамник, чтобы использовать его в процессе дублирования на вакуумном столе.
Без лакировки
Если говорить о принципиальной новизне опыта, то это новые материалы или новые подходы к реставрации?
Татьяна Городкова: Новые подходы, безусловно. Первыми шли исследователи, а за ними - реставраторы. И они работали вместе на всех этапах.
И это изменило отношение, например, к слоям лака на картине?
Татьяна Городкова: К слоям реставрационного лака. Все прежние реставрационные методики были направлены на то, чтобы укреплять красочный слой и покрывать место "лечения" лаком. За сто лет эти слои наносились не один раз. Они спрессовались, со временем пожелтели. Картина в результате словно покрылась муаром, потускнела. Но это еще полбеды. Исследование показало, что точечные отставания красочного слоя в разных местах картины обусловлены натяжением, которое создавала эта толстая пленка лака. Она тянула за собой живописный слой.
На реставрационном совете было принято решение максимально освободить авторскую живопись картины от толстой лаковой пленки, оставленной предыдущими реставрациями. Это делалось по особой технологии в несколько этапов. Вся работа с картиной документировалась. Реставраторы дошли до авторского лака. Репинского. И остановились.
Смелый опыт… Он себя оправдал?
Татьяна Городкова: Знаете, когда мы представляли результаты работы на расширенном Большом реставрационном совете 17 мая, Ольга Юрьевна Клёнова, художник-реставратор высшей квалификации, работающая Русском музее, сказала: "Какая потрясающая живая картина!". Из ее уст эти слова дорогого стоят. Она права. Открылась фантастической красоты картина, с невероятной гобеленной фактурой мазков.
Вы упомянули коллегу из Русского музея…
Татьяна Городкова: Мы консультировались в ходе работы с реставраторами из Русского музея, Эрмитажа. Более того, мы привлекли к экспертизе экспертов из музеев Голландии, Италии, Бельгии, Дании, Англии… Еще до пандемии они приезжали на международный семинар, который организовала Третьяковская галерея. Это было очень важное для нас профессиональное обсуждение. Коллеги наблюдали пострадавшую картину в специально созданной мастерской в нашем депозитарии, выступали с докладами о своем опыте. Мы приглашали тех специалистов, которые работали с крупноформатными произведениями европейских мастеров второй половины XIX века. Это важно, поскольку Репин использовал в работе европейские материалы…
Можно сказать, международный консилиум реставраторов?
Татьяна Городкова: Их вопросы, сомнения, сама возможность обсуждения проблем с профессионалами высокого класса очень важна. Мы должны были изучить все возможности, в том числе использованные в европейской школе реставрации. Конечно, ответственность за все решения лежит на нас. Это очень серьезно, когда ты понимаешь, что не имеешь права на ошибку. Мы отвечаем за сохранение шедевра Репина.
А я убеждена, что картина "Иван Грозный и сын его Иван, 16 ноября 1581 г." не просто одно из лучших произведений Репина, но это шедевр русского и мирового искусства. То, что картина вызывает страстное отношение на протяжении почти ста пятидесяти лет, говорит не только о "резонирующем" общественном и культурном контексте, но и о том, что это великая картина о жизни и смерти, о любви. Как бы парадоксально это ни звучало. Это не иллюстрация учебника истории. Она о другом. О страстях человеческих.
Защита Репина
Почему вы пока не возвращаете картину в экспозицию? Дело за антибликовым стеклом?
Татьяна Городкова: Не только. Речь о создании витрины-капсулы. Мне не очень нравится слово "капсула". Но, с одной стороны, нам нужна конструкция, которая будет надежно защищать картину. С другой, цель не в том, чтобы замуровать "Ивана Грозного… " в бронированный саркофаг. Хотелось бы, чтобы зрители могли видеть картину, чтобы она органично вписалась в зал Репина в здании в Лаврушинском переулке. И, конечно, мы говорим о стекле, которое соответствует требованиям современной антивандальной защиты. Словом, мы точно знаем, какое стекло нужно - прочное, антивандальное, и - да! - антибликовое.
У нас делают такие стекла?
Татьяна Городкова: Нет. Но в мире есть. Мы будем заказывать. Важно не только само стекло, но и конструкция этой витрины. Реставраторам нужно иметь доступ к картине для регулярного осмотра, мониторинга состояния… А значит стекло должно отодвигаться, сниматься.
Учитывая размер, это непросто.
Татьяна Городкова: Да, это непросто. Но такие технологии есть. Мы работаем с производителем такого рода витрин, одним из лучших. Получено принципиальное согласие работать по совместно разработанному техническому заданию. Это вселяет оптимизм. Хочется надеяться, что когда "Иван Грозный и сын его Иван, 16 ноября 1581 г." вернется в постоянную экспозицию, она навсегда станет доступна нашим зрителям. И тем, кто сейчас живет, и кто придет после нас.
Справка
Первый раз картина Репина стала жертвой нападения 13 января 1913 года. Тогда Абрам Балашов набросился на нее с ножом с криком "Довольно крови! Долой кровь!". Картину спасли реставраторы, помог и Илья Репин, срочно приехавший из Куоккалы. Балашов был освидетельствован врачами, признан сумасшедшим и помещен в центральный приемный покой для душевнобольных в Петербурге. Второй раз на нее напал 25 мая 2018 года Игорь Подпорин, разбив стойкой ограждения защитное стекло. Был приговорен к двум с половиной годам колонии общего режима.
"Мнения относительно достоинства этой картины резко разделились. Одних она отталкивала своею излишнею реальностью, доводящею слабонервных людей почти до истерики; другие, напротив, именно реальность ставят художнику в заслугу. Но относительно мастерства отделки и изумительной техники нет никаких разногласий: и защитники, и порицатели картины г. Репина ставят ее в этом отношении чрезвычайно высоко" (Журнал "Новь", 1885 год).