Историк Арсений Замостьянов о том, почему Вампилов не сразу стал главным драматургом поколения

Сын учительницы математики, он рос без отца. Валентина Никитича Вампилова расстреляли в 1938-м. Пел под гитару старинные романсы, а в университетском ансамбле играл на мандолине. В нем не видели трагика. Да Вампилов и начинал с одноактных комедий, правда, с грустным подтекстом. И с рассказов, в каждом из которых можно было разглядеть искорку.

Он учился у всех - и ни у кого. Быть может, в большей степени - у Льва Толстого.

Он нарушал законы сцены, хотя недурно их знал. Почти все его пьесы - об искушениях. Вглядывался и находил ключевых героев своего времени. Но главным оставался всё-таки стиль, атмосфера. Это важнее фабул, тем более что наступало время бессюжетности.

В Вампилове часто видят поэта упадочного великолепия советской цивилизации. Я бы добавил еще несколько банальных слов, свойственных именно семидесятым, - доброта, сочувствие, мягкотелость. Сильные личности, которых на разные лады воспевали с двадцатых годов, успели поднадоесть - по крайней мере, Вампилову и его единомышленникам. Он впервые по-настоящему обратил внимание на этих людей в "Старшем сыне" и потом уже не расставался с ними. Его герои - провинциальные инженеры средней руки, небольшие начальники или вовсе неприкаянные.

Сразу после гибели его пьесы оказались нужны всем. Стало ясно, что в байкальских водах утонул главный драматург поколения. В семидесятые нужно было писать, чувствовать именно так. В театры и кинозалы пришла публика Вампилова - утонченно образованная, не любившая однозначных ответов и прямолинейных моралите. Загадочные и виртуозно написанные пьесы Вампилова пришлись впору этому поколению.

Он никогда не работал на массового зрителя. Вероятно, и не способен был к откровенному, циничному "ремеслу". Но именно тогда, в семидесятые, круг его зрителей и читателей насчитывал миллионы.

Сегодня часто бранят это поколение: мол, "они всё упустили" (хотелось бы спросить критиков - а что удалось защитить и сохранить вам?). Но сложность неизбежно приходит после победных фанфар. И достоинств у этой эпохи всё-таки больше, чем изъянов. Главное из них - ранимая человечность. Милость к падшим, сочувствие и даже симпатия к тем, кто не успел, не сумел, но сохранил сердце. Мир в те годы принадлежал не только победителям, но и таким тихим людям, как музыкант Сарафанов. Неудачник? По Вампилову, ставить оценки в таком стиле - последнее дело. Его интересовали люди, потерявшиеся в жизни. Они комикуют, превращают свое существование в фарс, но стоит сюжету раскрыться - как всё оборачивается трагедией.

К Вампилову любят густо примешивать мистику. Мол, за его коллизиями стоит борьба темных и светлых сил - и внутри человека, и в обществе. Есть и такой ракурс. Но как мы обедним эти "человеческие комедии", если будем смотреть на них только через такие мистические очки. Вампилов сложнее.

Он дождался только репетиций в лучших театрах страны, но не премьер. Погиб на высоком взлёте. Георгий Товстоногов вспоминал: "Его герои, словно выпущенные на волю, начинают двигаться по законам, как будто от автора не зависящим. Саша ждал нашего спектакля и не раз, очевидно, мысленно возвращался к пьесе. В одном из последних писем в театр он обещал прислать переписанные заново страницы пьесы, но так и не успел". Не успел. Как и многие его герои. Хотя он-то работал и пробивался - на сцену, в журналы, к правде и кафедре. А его интересовали те, кто опустил руки, сдался.

В ХХ веке таких было не так уж много на белом свете. Многие крупнейшие актеры и режиссеры раскрылись наиболее ярко именно в вампиловской драматургии. Евгений Леонов в роли Андрея Григорьевича Сарафанова, Николай Караченцов, Олег Даль и Олег Ефремов - Зиловы. А среди молодых авторов волны подражаний автору "Старшего сына" накатывают каждое десятилетие. Его как будто заново открывает для себя каждое поколение.

В последние десятилетия есть ощущение, что мы пришли к более прямолинейным вкусам, которые иногда камуфлируются прихотливой формой, парадоксальностью и эпатажем. Или просто - актуальностью. Вампиловская вязь кажется чем-то антикварным, редким и потому особенно ценным. Поэтому его пьесы не исчезают из театрального репертуара, но вампиловская школа иногда чувствуется и в прозе, и в драматургии. Самый очевидный пример, лежащий на поверхности, - "Географ глобус пропил". Но повторить его невозможно. Вампилова будут интерпретировать, разгадывать, а главное - читать. Будут и ставить - то получше, то похуже. Но будут.

Полную версию статьи читайте на портале ГодЛитературы.РФ.