Поделиться
Рабочему и колхознице сделали "расчлененку" - поделили на 40 кусков и увезли их в ангар на Рязанском проспекте.
Элементы памятника постарались расставить здесь попарно. Разделенные, но не расставшиеся, мирно стоят рядом друг с другом головы рабочего и колхозницы. На серебристом носу у каждого крестик черным фломастером - инженеры пометили какие-то точки. А рот колхозницы, оказывается, всегда был приоткрыт - вентиляция!
Многие куски металла опознать просто невозможно - складки и складки, величиной в два человеческих роста. Поначалу и сотрудники НИИ путались, а сейчас наловчились разбираться:
- Это часть юбки, это коленка, - проводят мне экскурсию по цеху.
Заглядываю внутрь крепкого колхозного кулака - ребра каркаса уходят вглубь и теряются в темноте. На "дне" - ржавая крошка. Рядом возвышаются гигантские торсы - мужской и женский. Неподалеку - огромные ботинки. Посреди цеха вытянулись руки с серпом и молотом. Их решили не отрезать друг от друга. Когда легонько трогаешь серп, он покачивается. Насколько крепко он держится, пока выяснить не удалось: крестьянский инструмент слишком узкий, и залезть в него для обследования не получается. В остальные детали лазили.
- Находим кого поменьше - его и отправляем внутрь, - смеется Евгений Мацелинский, ведущий научный сотрудник лаборатории.
Попутно из фигур вырезают маленькие кусочки, которые отправляют на исследование структуры металла. Но и сейчас уже понятно, что наружная оболочка сохранилась относительно неплохо. Лучше всего выглядят головы и поднятые руки. А вот шарф и юбку реставраторам придется основательно подштопать - в них и вода застаивалась, и кучи мусора накопились, и груды птичьего помета пришлось оттуда выметать. Хуже всего выглядят, как ни странно, те места, которые ремонтировали в 80-е годы. Тогда прохудившуюся нержавейку заменили на новую, но очень плохого качества. И сейчас на этих заплатках зачастую больше пузырьков коррозии, чем на тех, что не менялись с 30-х годов.
Но самое "больное" место памятника - каркас. В 30-е годы внешнюю нержавейку, то ли не подумав, то ли не зная о последствиях, приварили на основу из черной стали. А из-за соединения этих металлов родилась какая-то особая электрохимическая коррозия - и все места контактов сильно проржавели. Подведя меня к очередному куску шлейфа, Иван Иванович легко отламывает рукой кусочек проржавевшего металла. Чуть ли не единственное, что сделали, чтобы внешняя среда не сильно влияла на каркас, - четверть века назад его покрасили, где смогли достать, в оранжевый цвет. Теперь прежний каркас нужно вытащить, а на его место вставить новый - из той же стали, изолировав уже ее от оболочки, то ли из нержавейки, а может быть, даже из дорогого титана. Окончательное решение будет принято после завершения полного обследования. Заодно советских тружеников и "умоют" - почистят наружные листы.
- Красивый памятник, - говорит Иван Иванович. - И с точки зрения искусства, и с инженерной. Я поражаюсь, как в то время, без ЭВМ, смогли просчитать каркас, найти конструктивное решение, обеспечить собираемость оболочки. После реставрации он должен еще лет 100 простоять, если будет надлежащий уход. Хотя я сомневаюсь, что он будет...
Вернуться "домой", к ВВЦ, металлические граждане должны будут к концу 2005 года.