Поделиться
Сергей Лавров - один из наиболее уважаемых дипломатов, пользующийся, наверное, единодушным признанием, уважением и приязнью как среди международно-политической элиты, так и внутри России. Он просто по-человечески талантлив. Знаю, что ему, несмотря на относительную молодость, уже несколько раз собирались предложить или предлагали пост, на который его назначили сейчас. Он свой на Смоленской, в здании МИДа. А это много значит для поддержания морального состояния во многом обескровленного из-за нищенских зарплат дипломатического корпуса.
Он - ооновец, а значит, должен смотреть шире, чем дипломаты старой доброй школы. Он ближе других находился к международным отношениям и вызовам нового века - вызовам многосторонней дипломатии повышающейся сложности. Неизбежное для него увлечение ООН как центром мировой дипломатии быстро пройдет, а опыт и огромные личные связи останутся.
Удовлетворение вызывает и назначение Игоря Иванова на пост секретаря Совета безопасности. Все уважительные слова, которые я высказал в отношении Лаврова, относятся и к Иванову. Он вел внешнюю политику, когда временами казалось, что и государства-то почти уже нет. Вспомним 1999 год. Назначение Игоря Иванова восстанавливает надежду на то, что СБ наконец заработает как генеральный штаб по планированию внешней политики и национальной безопасности. Вес и опыт Иванова, как когда-то энергия Андрея Кокошина или политический вес Сергея Иванова, которые занимали пост секретаря СБ в его лучшие годы, позволяют в это верить.
Потенциальное параллельное усиление МИДа и СБ дают возможность надеяться, что Управление Президента РФ по внешней политике и возглавляющий его заместитель главы администрации смогут работать в нормальном ритме и не в запредельных темпах, как это было в последние годы. Меня всегда удивляло, что Сергей Приходько сохранял физическое и моральное здоровье при таком ритме работы.
Но назначения - это лишь обещания. Они должны сбыться или их должны исполнить.
Главное зависит от Президента. В последние годы именно он в значительной степени не только замышлял, но и сам исполнял прорывные внешнеполитические операции. Но прорывы часто не могли подкрепляться из-за относительной слабости и неэффективности самого построения внешнеполитического аппарата. Люди работали на износ, а прорывы оставались лишь прорывами, не превращаясь в истинные победы. Мы сейчас видим сложности в отношениях с Китаем, США и даже Европой, на которую было потрачено очень много времени - главного ресурса руководства страны.
Новый триумвират под руководством Президента сможет, если захочет, наладить систематическую внешнеполитическую работу. Для этого Лаврову стоит поставить вопрос о том, чтобы МИД стал не столько политикообразующим, сколько исполнительным органом. При этом глава МИДа должен потребовать и получить дополнительные ассигнования. Нельзя людям, от решений (или не решений) которых зависят отношения с целыми странами и регионами, работать в таких унизительных условиях и с такими унизительными зарплатами.
СБ нужно наконец превратить в орган долгосрочного планирования и координации внешней политики и политики безопасности, освободив его от всего того, чем преимущественно на бумаге он занимается. (Иногда, кстати говоря, по случайным причинам. Просто некоторые прежние руководители хотели, например, заниматься хозяйством и устраивали вторые Совмины. Или в СБ вместе с частью функций сталкивали неугодных чиновников.) У Президента, руководства страны должен появиться постоянно действующий аналитический и планирующий центр, привлекающий лучшие оставшиеся мозги и знания мирового уровня.
Давно созрела потребность в создании новой концепции внешней политики. Можно сколько угодно клясться прежней, четырехлетней давности. Но любой, кто заглянет в нее, увидит, что она давно и глубоко устарела. Понадобятся, наверное, и региональные и направленческие директивы, определяющие контуры внешней политики на перспективу.
Ну а администрация Президента в ее внешнеполитической части должна заниматься обслуживанием личной внешнеполитической активности Президента, которая вряд ли уменьшится в следующие четыре года. Естественно, координируя эту деятельность с другими ведомствами, центрами, органами, занимающимися внешнеполитической информацией. Вроде бы и их стали возрождать. Мы восстанавливаем функции нормального великого государства. И хорошо, что у него появляется теоретическая возможность проводить сложную и достойную его истории и значения внешнюю политику. В период, когда мир на глазах усложняется, а Россия, как все другие страны, все больше от него зависит, такая политика нужна как никогда. И появляется надежда, что такой она и будет.