Поделиться
- Скажите, что же произошло на самом деле?
- Все уже известно. Что еще сказать? Ну мы сделали интервью с Яндарбиевой. Как поступать в случае с убийством? Либо брать интервью у убийцы, либо у вдовы. Мы взяли у вдовы. За неделю до того, как вышел сюжет, меня просили его не показывать, говорили, что сначала должна выступить защита. Мне этого не очень хотелось, и, наверное, я напрасно повелся. Но ладно, отложили на неделю. Об этом интервью очень многие знали, Яндарбиева многим другим отказывала в интервью. Мне звонили западники, они знали, что с понедельника эти видеоматериалы будут продаваться и идти на ремикс. Сюжет выходит на Дальний Восток, с Москвы, убеждают меня, надо снять. Я отказываюсь.
- Скажите, а почему такая разница - на Дальний Восток показывать можно, а на Москву - нет.
- Чтобы это понять, надо работать на нашем телевидении. Почему? Потому что в Москве смотрит главный телезритель, а на Дальнем Востоке - не важно кто.
- Так в чем же, на ваш взгляд, истинная причина вашего увольнения? Сейчас все это обсуждают - нарушение корпоративной этики или зажим свободы слова?
- Мое дело - внешняя сторона случившегося. Делать из этого выводы о судьбах демократии я не могу. Пусть кто-то другой этим занимается.
- Вы не первый раз раздражаете начальство, вы могли предчувствовать, что однажды дело может кончиться увольнением. Неужели не хотелось быть осторожнее ради сохранения своей программы, ради ее зрителей?
- Так что мне принять этот позор на себя? Делать вид, что я сам этого показывать не буду? Как я потом смогу отправлять группу, что-то снимать, чего-то добиваться? Говорить, что по-журналистски все сделано правильно, а по каким-то другим причинам мы этого не будем показывать. Зачем это? А что я буду говорить тем же западникам? Или другим конфидентам, интервью которых мы будем добиваться? Мне говорят: все правильно по аналитике, но есть другие соображения. А я не могу работать "по другим соображениям". Я могу работать в журналистике.
- В Интернете прошла информация, что вам Добродеев уже сделал предложение. Это правда?
- Нет, я с ним даже не разговаривал.
- И у вас пока нет никаких мыслей о дальнейшей работе? Вы не готовили запасного аэродрома, не вели переговоров?
- Нет.
- А когда новая работа появится, вы учтете вот этот опыт, сможете ли стать послушнее?
- Я же не знаю, где я буду работать. И потребует ли это новое место работы учета прежнего опыта.