Поделиться
Так уж вышло, что грант вместо победительницы получал ее отец Валерий Бязин. И он, как потом сам рассказывал, вначале даже опешил. Впрочем, было отчего. Валерий Алексеевич много лет работает конструктором на заводе "ЦСКБ - Прогресс". Том самом, где в 1957 году сделана ракета-носитель Р-7, забросившая в космос первый искусственный спутник Земли. И предприятие долгие годы было одним из самых закрытых в стране. И вдруг такая сумма от известнейшей, но зарубежной фирмы...
К космическим проблемам Аню привлек ее научный руководитель Андрей Седельников. Он бился над задачей, которая более четверти века остается в центре внимания ученых США, Канады, СССР, а теперь и России. Суть в следующем. Давно известно, что космос, где отсутствует гравитация, прекрасная лаборатория для создания сверхчистых и особо прочных материалов, которые никогда не получишь на Земле. Скажем, по расчетам, прочность материалов, полученных на орбите, должна увеличиться в сотню раз. Но это в теории, а на практике она повышается всего лишь в 12 раз.
Дело в том, что даже там, на высоте нескольких сотен километров от Земли, нет абсолютной невесомости. Десятки приборов самой космической станции и ее солнечные батареи, а также магнитное поле планеты и солнечное давление создают поле микроускорений, которое в свою очередь порождает микрогравитацию - ту самую силу тяжести. Она и не позволяет создавать материалы с ожидаемой прочностью.
Когда ученые это поняли, то стали на математических моделях просчитывать микроускорения и их влияние на получаемые материалы. Эта кропотливая работа занимает не один месяц. И если на станции заменяется всего один прибор или даже его блок, расчеты приходится проводить заново. Работа, мягко говоря, нетворческая.
Идея Седельникова - отказаться от построения моделей и заменить их одной универсальной формулой. Тогда достаточно в нее подставить параметры приборов и получить значение микроускорений. И ученый составил такую формулу. Но чтобы доказать ее справедливость, требовалось проделать массу расчетов. К ним-то он и привлек Анну Бязину.
- Поначалу все это было жутко скучно и нудно, - вспоминает она. - День за днем, месяц за месяцем - расчеты и построение графиков. Компьютер иногда даже дымился. Не говоря уже обо мне.
Первые же публикации о проведенных исследованиях вызвали большой интерес у нас в стране и за рубежом. А после выступления на одной из конференций пришло приглашение на Всемирный конгресс механиков и материаловедов в США. В списке участников Анна и Андрей были единственными россиянами. Но от этой чести пришлось отказаться. Ни университет, ни сами приглашенные средств для поездки не имели.
Тогда-то и решили попробовать выиграть грант американской корпорации, которая ежегодно вручает по 1000 долларов лучшим студентам аэрокосмических вузов России. Первое условие - научное признание - уже было. Шесть публикаций и восемь докладов на различных конференциях дорогого стоят. Со вторым требованием сложней: надо было сдать на "отлично" две последние сессии перед отправкой заявки на грант.
- Я и в школе-то не была отличницей, - говорит Аня. - И на первых курсах университета не блистала. Так что стать отличницей оказалось, пожалуй, потруднее, чем наукой заниматься. Но очень хотелось не только получить международное признание результатов нашей работы, но и заработать на поездку для участия в представительном конгрессе.
Аня добилась своего: и круглой отличницей стала, и боинговским лауреатом. А вот мимо губернаторской студенческой премии "пролетела". Местные научные "светила" не смогли по достоинству оценить труды своей землячки.
До окончания университета Ане осталось полтора года. В будущем она видит себя теоретиком по космическим материалам. Правда, среди космических теоретиков пока еще не было представительниц прекрасного пола. Не слишком ли высокая планка?
- Вы же сами сказали "пока", - улыбается она. - Я ведь все-таки из космической семьи. Причем в третьем поколении. Мамины родители тоже наш вуз окончили и всю жизнь на космос работали. И дед до сих пор продолжает трудиться. А гены по женской линии очень сильные.