Поделиться
На последнем заседании правительства премьер-министр Михаил Фрадков по сути сформулировал пять тезисов программы кабинета министров на ближайшие годы. Во-первых, это повышение уровня жизни населения. Во-вторых, устранение ограничений экономического роста. В-третьих, содействие подъему конкурентоспособности российских компаний и развитию малого бизнеса. В-четвертых, поддержка региональных стратегий социально-экономического развития. И, наконец, в-пятых, рациональная интеграция России в мировую экономику.
Задачи были перечислены именно в такой последовательности. Какая же из них является главной? На мой взгляд, это не удвоение ВВП, не борьба с бедностью и даже не переналадка экономики на ускоренное развитие обрабатывающих отраслей. Это повышение конкурентоспособности. Если мы поднимем авторитет российских товаров и услуг, то нам удастся удвоить, а может быть, даже утроить ВВП, победить бедность, решить проблемы интеграции и диверсификации экономики. В этом смысле рост конкурентоспособности становится национальной задачей. И ее надо решать серьезно, не впадая ни в эйфорию, ни в патриотические иллюзии, а отдавая себе реальный отчет, что мы можем, а чего нет. Пока же мы склонны, с одной стороны, к шапкозакидательству, с другой - к комплексу неполноценности. И каждый раз мечемся между крайностями.
Проведенные нами исследования с помощью принятых в зарубежной практике индикаторов показывают, что на мировом рынке господствуют такие российские сырьевые товары, как газ, нефть, никель. Приятное исключение составляют энергетическое и электротехническое оборудование и приборы. Других продуктов с высокой степенью технологической обработки в этом списке не оказалось. До недавнего времени были там еще и морские суда, но они, в 2002 году исчерпав свои запасы конкурентоспособности, выпали в осадок. Таким образом, наблюдается следующая картина: чем выше степень технологической обработки нашей промышленной продукции, тем ниже уровень ее конкурентоспособности. Но я бы не стал делать из этого далеко идущие выводы и впадать в панику. Это ориентир, который надо иметь в виду, если мы хотим повышать конкурентоспособность по товарам, которые могут обеспечить нам устойчивую позицию на мировых рынках. Опыт ключевых стран, которые добились настоящего эффекта в таком деле, показывает, что на это уходит как минимум 20-30 лет. На такие стратегические сроки мы и должны настроиться при выходе на внешние рынки.
Что касается внутренней конкурентоспособности, то здесь, к сожалению, наша статистика не позволяет делать точные расчеты. Пока сравнивать можно только в натуре - по крупным группам товаров. Из продовольственных товаров на внутреннем рынке мы имеем примерно 70 процентов отечественных и 30 процентов импортных. На рынке товаров народного потребления - обратная пропорция. И, как правило, все российские товары на внутреннем рынке занимают пока низшую ценовую группу. Почему? Отчасти потому, что в России бедное население, которое не может себе позволить дорогие покупки. Но станет оно чуть богаче, начнет работать рыночный механизм. Правда, в противоположном направлении. Наши отрасли, которые сегодня торгуют на внутреннем рынке, станут просаживаться. Яркий пример - автомобильная промышленность. Появились у людей деньги, и они начали активно покупать иномарки, потому что отечественные автомобили - "вчерашний день". Нашим производителям предстоит решить две задачи: поднять уровень конкурентоспособности своей продукции, но при этом цены на внутреннем рынке должны расти в разумных пределах. Иначе у нас опять появятся бедные. И так может продолжаться до бесконечности.
Борясь за повышение конкурентоспособности в глобальной экономике, мы должны иметь в виду, что ни одна страна сегодня не стоит на месте и тем более не ждет, когда Россия догонит "трамвай" и заскочит в него. Мы должны создать такую экономику, которая быстро реагирует на изменения, возникающие на рынке. Вспомните, как после кризиса 1998 года российским бизнесменам удалось изменить направление поставок, правда, лишь той продукции, которую они уже умели делать. То есть по всему "джентльменскому набору" - нефть, газ, черные и цветные металлы, удобрение, лес и вооружение. Они и сейчас могут нащупывать направления, которые им удастся реализовать. Но в дальнейшем ситуация изменится: роль всех этих товаров на мировых рынках будет падать, а возможность получения доходов естественно сокращаться. Но рост экономики больше чем на 2-3 процента в долгосрочном плане только за счет нефти и газа мы обеспечить не сможем. Сейчас нам просто везет. Однако рано или поздно будет изобретен конкурентоспособный водородный двигатель, тогда в течение десяти лет потребление нефти в мире сократится как минимум вдвое.
Мы также должны быть готовы, что к 2007 году численность трудоспособного населения в России начнет сокращаться. Поэтому мы можем рассчитывать только на приток мигрантов, имея при этом в виду, что "посторонняя" рабочая сила не будет квалифицированной. Кроме того, по нашим оценкам, в предстоящие 20 лет мы больше чем 10 миллионов человек по мигрантам не получим. Они, как правило, предпочитают больше Европу и Америку, нежели Россию. Даже при том, если у нас начисто исчезнут ксенофобские настроения. Поэтому надо уже сегодня понять, что для России миграция исключительно полезна. И люди, приезжающие легально трудиться в компании, которые платят налоги, делают нам благо. Например, платят взносы в разные социальные фонды, а значит, работают еще и для того, чтобы наши старики получали пенсии.
Исходя из всего этого и надо подходить ко всем нашим национальным задачам. А решать их, по моему глубокому убеждению, может только частный бизнес. И я очень рассчитываю на него, поскольку опыт последних 3-4 лет показывает, что российский бизнес на это способен. Здесь самое важное - экономический микроклимат в стране. То есть конкурентоспособность той деловой, инвестиционной, законодательной среды, которая будет сформирована для создания условий привлекательности бизнеса в России. Обстановка свободы и доверия - это то, в чем больше всего нуждается наш бизнес.
До середины прошлого года у нас в этом плане была очень благоприятная атмосфера. Если кто-то из бизнесменов и прибеднялся, то это было просто данью российским традициям, но дела тем не менее шли хорошо. Однако с середины 2003 года государство стало применять меры, которые вызвали очередную волну недоверия к нему со стороны бизнеса. А благополучная рыночная экономика в значительной мере характеризуется таким понятием, как уровень волатильности (неуверенности, непостоянства, изменчивости).
А что у нас? Наступил очередной острый момент в деле "ЮКОСа" - акции пошли вниз. Прошел слух, что крупного бизнесмена вызвали в прокуратуру, на бирже - паника. Другой магнат сидит в Кремле на встрече с президентом, а к нему в офис приходят с обыском, все рынки - полетели. Ну как можно работать в такой обстановке? Сегодня мы вновь проходим период неуверенности. И скорее бы он закончился. Наш главный разрыв с развитыми странами заключается в уровне доверия бизнеса к власти. Там предприниматели рассчитывают на законы, а суд защищает их исполнение независимо от того, кто их нарушает. Эта та среда, которая и создает процветание.