Александр Ширвиндт, конечно, не барышня, и расточать ему комплименты не имеет смысла. Но все же приятно 19 июля, в день его 70-летия, констатировать, что годы и власть не изменили ни внешности, ни характера Александра Анатольевича. Он также томно-элегантен, востер на язык и молод душой.
Евгения Смолянская
Александр Анатольевич Ширвиндт.
Хотя три с лишним года во власти - на "троне" Театра сатиры - научили его многому, в том числе дипломатии и управленческой смекалке. Чтобы не устраивать торжественных приемов с адресами и заздравными панегириками, он уехал из Москвы на Валдай.
Но перед отъездом мы успели взять у юбиляра творческий отчет. Тем более что предстоящий сезон для Ширвиндта юбилейный вдвойне: "дяде Шуре" исполняется 70, а его родному Театру сатиры, в котором он "премьерствует" уже более 40 лет, - 80.
Александр Анатольевич, в связи с такими датами принято вспоминать этапные события жизни. Какие вам приходят на ум сейчас?
Александр Ширвиндт: Одним из потрясений была музыка Нино Рота из "8 1/2" Феллини. Это был наш гимн. Когда мы были покрепче и помоложе, у нас в компании, в составе Гриши Горина, Андрюши Миронова, Марка Захарова и меня, происходили дружеские безумства. Покойный Андрюша был заводилой послеспектаклевых посиделок. Это у нас называлось "на слабую долю".
Когда мы уже изрядно поддавали, включалась эта музыка и мы, напевая, брались за руки и шли по кругу как дети в детском саду. Потом по моему приказу мы издавали звериный рык и шли в другую сторону.
Остались ли у вас нереализованные актерские мечты?
Александр Ширвиндт: Например, Бендер и Кречинский, которых я уже не сыграю. Кстати, Гайдай пробовал меня в свои "12 стульев" на Бендера. Но он тогда пробовал полстраны. У него в кабинете вся стена была увешана фотографиями возможных Бендеров. Потом как-то мы ехали в "Красной стреле", и он под стакан коньяку вздохнул и сказал: "Эх, надо было тебя снимать!"
О Кречинском я тоже мечтал. В свое время замечательный Леонид Хейфец ставил в Малом театре "Свадьбу Кречинского". Он мучился с Кенигсоном, который играл главную роль, и кричал ему: "Играйте Ширвиндта!" А я, услышав это, воскликнул: "Так возьмите первоисточник!"
Как у вас самого складывались взаимоотношения с режиссурой? Почему после "Маленьких комедий" и "Проснись и пой!" вы так мало ставили?
Александр Ширвиндт: Актерская режиссура - это опасная и подозрительная вещь. Хотя Валентин Николаевич Плучек давал возможность артистам попробовать.
Я поставил, по-моему, милый спектакль "Недоросль", в котором было 26 номеров Юлика Кима. Прошел он шесть раз, после чего его закрыли, назвав "издевательством над классикой". Потом я поставил несколько обозрений и спектакль "Страсти Черноморья" по Фазилю Искандеру. Так что я ставил немало... Ведь все хочется попробовать.
Вот и с должностью худрука хотелось попробовать. Мне говорили: "Куда ты лезешь? Опомнись! Как ты пополз на эту Голгофу! Ты же старый человек! Ты же не такой чудак, как кажешься!" Конечно, это была афера. Потому что хотелось попробовать.
За те три с лишним года, что вы руководите театром, не возникало желания бросить все и махнуть в Урюпинск?
Александр Ширвиндт: Должность, конечно, оказалась жуткая, потому что в театре, как известно, все гении: непонятые или несостоявшиеся. Они должны все время играть Гамлетов, и когда их 83 "штуки", с ума сойти можно. Но иногда из этого кабинета выползаешь вниз и начинаешь репетировать. Тогда совсем другое дело.
Но в кабинете приходится сидеть часто, потому что проблем - масса. Раньше в советско-застойное время был кайф: в Москве было 19 театров, и администрация занималась только тем, что отказывала народу в билетах, а нужных людей сажала по контрамаркам. А сейчас в Москве театров около 280, не считая мюзиклов и антреприз!
Вот есть такой деятельный парень Сергей Проханов. Недавно я был у него на спектакле в "Театре Луны". После он мне говорит: "Не буду хвалиться, но у меня запись на билеты за 4 месяца". Но у него 69 человек в зале! А у меня внизу 1250 мест и наверху 150, итого - 1400, и где надыбать такое количество зрителей?! Ведь хочется не одни веселые шлягеры ставить! Вот и начинается "напряженка"...
Вы все об административных проблемах, а меня интересует следующее: не маловато ли будет для народного артиста России Александра Ширвиндта - одна роль за три года?
Александр Ширвиндт: Мало, конечно. Но мне сейчас важнее трудоустроить театр. Аросева сейчас, я надеюсь, довольна большой работой. Для Веры Кузьминичны Васильевой надо срочно где-то искать материал. Мишулин, который в замечательной форме, совершенно "бесхозный". То же - Державин... Поэтому уж не до себя.
Вы всегда в театре были просто Шурой или для молодых дядей Шурой. Сейчас из тех, кто был в ближнем кругу, вы испортили с кем-то отношения?
Александр Ширвиндт: Отношения те же, но Шурой, к сожалению, я так и остался.
Теперь пора поговорить о профессоре Ширвиндте. Ваши студенты в "Щуке" вас всегда обожали. Чем вы их берете, есть ли у вас какая-то особая метода?
Александр Ширвиндт: Нет у меня никакой методы. Я хочу только, чтобы они остались людьми. Причем интеллигентными. И чтобы хоть немного знали, например, кто такой Астангов, и что написал Оскар Уайльд. С этим бывают проблемы. Пытаюсь им что-то внушить, иногда - своим примером.
Когда выпускал курс, меня критиковали, что у меня по сцене ходит десяток Ширвиндтов. Но, нисколько не сравнивая себя с великими, вспоминаю, как на заре "Современника" во всех спектаклях по сцене гуляло несколько Ефремовых.
Когда плотно общаешься с людьми, от тебя идет какая-то заразительность. Если у меня получилось привить им некоторую легкость, мягкость, ироничность, дай Бог. Потому что остального они наглотаются до ушей.
1 октября - юбилей театра. Какими трудовыми подарками встретите дату?
Александр Ширвиндт: Я хочу сделать юбилейное обозрение. Не зрелище, а именно обозрение, пародию на юбилей.
И на Театр сатиры?
Александр Ширвиндт: Именно! На все, что происходит сейчас: круглосуточные презентации, раздачу статуэток друг другу, бесконечные юбилеи.
С одним юбилеем разобрались. А что со вторым?
Александр Ширвиндт: А второй-то какой?
Да ваш, Александр Анатольевич!
Александр Ширвиндт: А, это... Да я утеку от этого дела, потому что я летний. От всяких глупостей в концертном зале "Россия" увернусь.
Вы как-то произнесли фразу: надо научиться стареть. Что имели в виду?
Александр Ширвиндт: Я не имел в виду, что надо учиться дряхлеть и рассыпаться. Надо научиться мудреть. Когда я вижу 105-ю подтяжку и то, как хорошие артисты показывают, что они еще умеют танцевать в 90 лет, я про себя думаю, что надо вовремя перестать танцевать, даже если ты еще можешь это делать.
У вас, насколько известно, кроме квартиры и дачи, есть еще недвижимость...
Александр Ширвиндт: Да, есть малая планета под названием Ширвиндт. Причем это не липа, она не купленная, а реальная. 10 км в длину. В случае чего можно построить особняк...