Поделиться
День рождения певец всегда отмечает четвертого сентября, хотя родился третьего. А сегодня вечером в Театре музыкальной комедии артисты, друзья и поклонники Хиля устраивают ему праздник - юбилейные именины.
Но начался наш разговор с событий в Беслане.
- Моих 70 лет не отменишь, - говорит Эдуард Анатольевич. - Время неподвластно событиям. Так уж вышло. Но, честно говоря, все юбилейные проблемы - это ничто по сравнению с горем Беслана. Это невозможное потрясение. Видеть, как стреляют в спины детей - чудовищная боль. От бессилия перехватывает дыхание, беспрестанно болит сердце. Думаю, что во всем мире нет нормального человека, который остался бы равнодушным к этой гнусной акции террористов. Все, что произошло сейчас, это настолько страшно, что нужно еще найти в себе силы, чтобы жить дальше. Мне очень тяжело. Сказать, что я потрясен, это ничего не сказать.
- Эдуард Анатольевич, в какую школу вы отвели внука 1 сентября?
- Я его привел в старинную музыкальную спецшколу. Там прекрасные педагоги, традиции нескольких столетий, со времен Капеллы. Не знаю, много ли таких школ в России. Несколько лет назад я там побывал, когда поступал учиться племянник, а до этого ее закончил мой сын.
- Да у вас настоящая династия, с хорошим продолжением. Еще ваш дед руководил церковным хором. Но сын-то у вас один. Почему в городе висят афиши "Хиль и сыновья"?
- Сын один, он композитор. И написал уже 12 песен о нашем городе. А остальные - это наша группа. Лет семь назад сын привел ко мне музыкантов. И говорит: "Папа, они поют твои песни".
- Пришлось усыновить?
- Они меня этим сразу подкупили. Ну кто тогда помнил песни 60-х годов? Потом оказалось, что у них есть вторая, далеко идущая задумка: петь вместе со мной. Я сначала сомневался, как это я буду выступать с детьми? Потом порепетировали, и первый совместный концерт прошел великолепно! И молодежь радовалась, и люди моего поколения были довольны. С тех пор мы частенько на сцене вместе. Они мне к сегодняшнему юбилейному концерту готовят какой-то сюрприз. Думаю, что все будет весело и необычно.
- Наверное, будут пародировать...
- Ну конечно! Я это очень люблю!
- Вас всегда любила публика за то, что вы человек улыбчивый, приветливый, обаятельный.
- Да я приветливый оттого, что во время войны жил в детском доме. И перенес все тяготы той поры, видел много убитых, раненых. Мы были маленькими, приходили к раненым в госпиталь и пели: "Вставай, страна огромная!.." Представляете, как себя чувствовали солдаты, когда им шестилетние ребята пели такие песни? Они плакали. Нас, между прочим, никто не заставлял, мы сами понимали, что надо это делать. Вот такая была "идеология". Мне сейчас обидно, что дети наши - брошенные. Что они ходят, милостыню просят, воруют, убегают из дома, балуются наркотиками. А раньше этого не было. Была война, полстраны было под немцем, но ни одного ребенка брошенного не было. Хочу через "Российскую газету" призвать всех объединить усилия для защиты наших детей. Понимаете, подачки на интернат, детский садик или школу ничего не изменят.
- Может быть, стране нужно снова запеть: "С чего начинается Родина?" Ваши песни воспитывали наши души.
- Ведь дело еще в том, что тогда были прекрасные композиторы. Я много работал с Вениамином Баснером, который как бы принял эстафету у Соловьева-Седого, написавшего много хороших песен о Великой Отечественной войне. Потом появились баснеровские "На безымянной высоте", "Как, скажи, тебя зовут, и она ответила: Победа", "С чего начинается Родина", "Березовый сок". Эти мелодии в крови у нашего поколения. И когда вдруг они звучат на концертах, я всегда радуюсь и спрашиваю: "Откуда вы знаете эти песни?" А мне говорят: "А как же, ведь их у нас дома пели..." Это приятно.
- А потом пришло время, когда песни Хиля о лесорубах, хоккеистах, шоферах, летчиках, моряках и других профессиях стали высмеивать. Потому что они были "идеологическим заказом".
- Да эти песни необходимы! Это же люди, за счет которых мы живем! И лесорубы, и каменщики, и грузчики, и воины, и моряки. Не надо забывать, что мы за счет них живем. Представляете, если они все завтра не выйдут на работу? Мы должны про них петь.
- Говорят, ваши песни очень любят американские спортсмены.
- Не знаю, любят или нет, но я много пел о спортсменах. А что касается моряков, то жена меня в шутку зовет "Айвазовским в песне".
- И мы моряков любили после вашего "Моряка вразвалочку", "Как провожают пароходы", "Вода нам как земля..." А сейчас их скорее жалеем.
- Сейчас бедных людей любых профессий жалеют или презирают. А разбогатевших ловкачей ненавидят как неучей и непрофессионалов.
- В начале 90-х, когда распался Ленконцерт, все думали, что вы уехали жить сначала во Францию, потом в США. Вы вернулись потому, что потерялись в чужой стране? Не тот зритель, не та аудитория...
- Я не уезжал, но подолгу жил на гастролях. И в США, и в Париже. А вообще за рубеж хорошо приезжать в гости. Выступил - и вернулся к себе.
- Музыкальный фон нашего времени полностью изменился. На смену эстрадной песне пришла попса. Как вы к ней относитесь?
- Эту самую попсу я называю самодеятельностью. В ней нет ничего нового. Она в России была всегда, и до революции, и в период Советского Союза. Просто сейчас эта самодеятельность захватила телевидение. Те люди, которые ее пропагандируют, сами выходцы из самодеятельности. Если бы они были высокопрофессиональными людьми, знающими классическую музыку, песни времен Гражданской войны, революционные, народные песни - они создали бы культурное явление. А попса - однодневка, поэтому не надо ее бояться. Я недавно был на торжестве у нашего композитора Якова Дубравина, и Лариса Гергиева привела туда своих воспитанников - молодых оперных певцов Мариинского театра. Вот это голоса! Да если бы народ по радио слушал таких певцов, у молодежи было бы другое восприятие жизни. А они знают только одного Баскова...
- Задам вам модный вопрос: "Как вы относитесь к ремиксам?"
- А я к ним хорошо отношусь. У меня у самого много ремиксов. Если люди просят - почему не спеть? Неужели я им скажу: "Нет, старые песни я петь не буду, слушайте, козлы, новые!" Это же неуважение к людям!
- Шоу-бизнес оживился в связи со скандалом, случившимся с Киркоровым.
- Тут еще надо разобраться, что случилось на самом деле. Время от времени ругают то одного, то другого исполнителя. Помните, на Пугачеву нападали. То, что с молодежью не все в порядке, все понимают. Потому что сразу невозможно стать мастером. Я несколько лет учился в Консерватории, чтобы сделать свой первый сольный концерт. Пел и в операх - Фигаро, Онегина. А когда человек выучил одну-единственную песню, она никого не греет. Потому что и мелодия так себе, и стихи так себе, и исполнение так себе. Их ведь учат люди, которые никогда не пели. Я говорю об этих.., как их... "фабрикантах звезд". Они даже не знают, что такое вокал. Только выдающиеся солисты, такие, как Шаляпин, могли учиться два года. Чтобы по-настоящему петь, нужно учиться много лет, а не неделю, как "звезды", которые только рот открывают.
- Зато, говорят, их много. А мы таяли только от вашего голоса и от голоса Муслима Магомаева. Кстати, талантливейшего оперного певца, тоже сознательно ушедшего в эстраду.
- Мы с ним иногда встречаемся. Он в прекрасной форме, в голосе, но выступает редко. Его тоже очень удручает попса. Он бы и сейчас пел, но, говорит, куда ни придешь, там эта самая штука. Когда его зовут в концерт, он всегда спрашивает, кто будет петь еще. Если оперные, камерные певцы, тогда принимает участие. А в тусовках с попсой - отказывается.
- Если бы вы с Магомаевым появились на телеэкранах, например, в новогоднюю ночь, ваши песни могли бы заставить замереть страну.
- Знаете, недавно к нам в Петербург приезжал в гости Полад Бюль-Бюль-оглы. И когда он, министр культуры Азербайджана, запел, зал просто весь встал.
- Его вспомнили пожилые?
- Да там молодые сидели, в том-то все и дело! Полад - прекрасный певец, и те, кто его никогда не слышал, поразились!
- Новое поколение толком не знает, что такое мастерство?
- Они не знакомы с этим базисным основанием культуры! Нам все надо начинать с нуля! Мастерству надо учить не только певцов, эстраду, а вообще всех. И актеров театра, кино, и режиссеров. Они должны понять, что просто так снять фильм на один день или записать песню на один день - это халтура! Эти сегодняшние песни - они никогда не будут ремиксами, никогда не станут "Старыми песнями о главном".
- Семьдесят лет для вас - это очень много, или вы легко к своему возрасту относитесь?
- А мне не семьдесят, а сто двадцать один! К своим годам я всегда прибавляю жизнь на эстраде, а в ней я прожил уже пятьдесят один год!