Поделиться
Режиссер Николай Досталь снял 11-серийный фильм по сценарию Эдуарда Володарского. Картина называется "Штрафбат", и в ней блестяще играют Алексей Серебряков, Роман Мадянов, Юрий Степанов, Андрей Мерзликин, молодые актеры-дебютанты. В понедельник ее показ начнется по телеканалу "Россия", но ее уже посмотрели десятки тысяч зрителей: это первый опыт, когда премьера картины состоялась на видеокассетах и CD. Интерес к многосерийному фильму оказался огромным: уже печатается дополнительный тираж. Режиссер фильма Николай Досталь уверен, что такая практика привлечет дополнительное внимание к телевизионной премьере:
- Купить четыре кассеты или два диска все-таки могут себе позволить еще немногие, и я даже изумлен, что фильм в видеомагазинах уже раскуплен. Отзывы зрителей в Интернете очень хорошие, и я надеюсь, что рейтинг картины в эфире от этого только вырастет...
...Драматург Эдуард Володарский написал очень хороший сценарий. Он сумел вместить в него историю не только штрафбатов, но, в сущности, и всей воюющей России. У России, как показало время, было тогда два врага: один пришел на нашу землю, другой стрелял своим в спину из тыла, уничтожив едва ли не больше соотечественников, чем сама война. Володарский провел большую работу, изучая историю "штрафников" - подразделений, которые формировались из заключенных, чаще всего "политических", и к которым относились как к пушечному мясу, людям конченым и родине не нужным. Гибель 90 процентов из них была, в сущности, предусмотрена командованием. Архивы на этот счет молчат, выживших "штрафников", способных поделиться воспоминаниями, осталось на земле единицы. Но сценарий получился редким по силе и убедительности и стал основой чрезвычайно сильного фильма. О таких говорят: "На разрыв души".
- Я не хотел снимать фильмов о войне, но, когда прочитал сценарий, сразу решил: буду делать эту картину, - рассказывает Николай Досталь. - Мой отец был на фронте и в плену и только чудом не попал из немецкого лагеря в наш. Виктор Астафьев как-то сказал очень точную и емкую фразу: мы войну выиграли мясом. Не умением, не стратегическим мастерством, а простым фактом, что нас много и что людей нам не жалко.
- "...мы за ценой не постоим"?
- Вот-вот. Именно потому, что за спиной наших солдат стояли такие люди, как Харченко - истовый служака из НКВД, - наши потери в войне оказались такими сокрушительными. В фильме есть слова, которые говорит один из фашистских военачальников: "Даже если бы у нас было столько же солдат, сколько есть у русских, вряд ли мы рискнули бы вот так распоряжаться их жизнями!" Все это никак не умаляет подвиг народа - наоборот, делает его жертвенным, священным. Но и оправдать такое отношение к людям невозможно. Трагедия еще и в том, что вот такие харченки действовали по убеждению, искренне, они служили своей власти верно и выполняли ее указания. И таких было тоже очень много.
- Мне кажется, образ Твердохлебова, которого на каком-то запредельном внутреннем накале сыграл Алексей Серебряков, войдет в число таких же хрестоматийных образов войны, как Мересьев или Соколов.
- Это, я уверен, его лучшая роль. В нем есть некая настоящая "русскость", он такой степной орел. Серебряков ради этой роли отказался от многих интересных проектов - он понял, что здесь его шанс.
- А что за актер так здорово играет Савелия?
- Это интересная история, о ней даже одна газета писала под заголовком: "Лучше быть миллионером у Эрнста, чем евреем-штрафником у Досталя". Фамилия Савелия - Цукерман - "сахарный мальчик", и я искал как раз такого, "сахарного". И решил пригласить Максима Галкина. Тот согласился, уже был готов костюм, уже вот-вот начнутся съемки - и тут Константин Эрнст вызывает Галкина к себе "на ковер" и внушает ему, что, мол, ты все-таки лицо Первого канала, негоже тебе играть такую роль. И Галкин отказался. Но нет худа без добра: нам удалось найти Илью Коврижного, выпускника Щукинского училища и актера Ярославского театра. И он сыграл Савелия, по-моему, блестяще.
- В финале картины прибившемуся к штрафной роте священнику отцу Михаилу является Богородица, и вообще тема прихода солдат к вере звучит очень настойчиво. Вы уверены, что так могло быть в реальности, учитывая поголовное атеистическое воспитание тех поколений?
- Я думаю, если бы в роте по случаю не оказалось священника, конечно, они и не вспомнили бы о Боге. Но так случилось. Такое художественно оформленное стечение обстоятельств. В сценарии эта тема звучала еще настойчивей, но я ее смикшировал, потому что это было бы против истины. Я человек не пафосный, но здесь мне показалась очень уместной и "Всенощная" Рахманинова, и вот такой реквием по погибшим и забытым. Мне хотелось сделать трагическую фреску. Помните последний кадр, где главный герой картины комбат Твердохлебов сидит на поле брани среди тел своих товарищей еще живой, но уже, в сущности, мертвый? Для меня это монумент Неизвестному солдату...