Поделиться
Сейчас архивариусы ютятся в забитых шкафами и столами комнатушках. Между тем в старых папках, на стеллажах и полках хранятся уникальные свидетельства жизни ученых и педагогов, составивших славу российского образования. Об этом корреспондент "РГ" беседует с директором музея, доктором исторических наук Александром Орловым.
- Какие университетские тайны еще не раскрыты?
- Мало кто знает, но из так называемых университетских кабинетов натуральной истории вышли такие знаменитые ныне музеи, как исторический, Политехнический, изобразительных искусств, а также Ботанический сад. Эти хранилища возникли на базе публичных выставок, которые очень любила университетская публика. Здешняя корпорация всегда была открыта в мир. Экспозиции создавались, как говорили в 18 веке, для всех "охотных смотрильщиков".
Сейчас идет работа над составлением электронной базы данных по выпускникам МГУ. На данный момент она включает сведения более чем о 27 тысячах окончивших университет до революции. Причем при желании можно выяснить не только год окончания, факультет и специальность, но и место получения среднего образования (гимназия, духовная семинария или реальное училище).
- Как вы думаете, все архивы должны быть доступны "смотрильщикам"? В частности, протоколы заседаний деканатов и научных советов. Ведь когда-то на факультетах обсуждали не только научные проблемы, но и выгоняли из партии, клеймили отщепенцев и диссидентов среди коллег.
- Для истории ценна любая бумажка, любой осколок минувшей эпохи. Все это у нас хранится. Но я убежден: нужно щадить живых. Да и спокойствие родственников многих персонажей не грех поберечь. Историки, конечно, все исследуют и изучат. Но, согласитесь, этот период нашей истории слишком сложный и болезненный, чтобы его свидетельства попали в руки равнодушно любопытствующих. Пока некоторая часть наших архивов пусть останется в ведении лишь специалистов. Прошло слишком мало времени, чтобы выносить приговор.
- Правда, что было время, когда девушек близко не подпускали к университету?
- Действительно, отношения дам с университетом не всегда были безоблачными. Судя по документальным источникам, "прекрасную половину" стали принимать на медицинский факультет МГУ только во время Первой мировой войны. А до этого, в годы реакции, им было запрещено приближаться к заветным аудиториям даже в роли вольнослушательниц. Впрочем, истины ради нужно заметить, что умные барышни имели возможность получить хотя и не "фирменное", но вполне конкурентоспособное образование. На Высших женских курсах, которые фактически были филиалом МГУ.
- У вас есть любимые экспонаты?
- Конечно. К примеру, ручка от тяжелой парадной двери одного из старинных корпусов университета. Выпросил ее у строителей во время ремонта.
- Ходит легенда о том, что на правительственном совещании по вопросу строительства нового здания на Ленинских горах Сталин выразил пожелание, чтобы каждому студенту в чудо-городке была предоставлена отдельная комната: "Шесть тысяч студентов, значит, должно быть шесть тысяч комнат!"
- На самом деле, есть документ, который ставит все точки над "и" в этом вопросе. Это постановление Совета министров СССР за номером 803. В "гэзэ" (на студенческом сленге - главное здание МГУ) планировалось поселить 5250 студентов и 750 аспирантов. Первые селились в восьмиметровые комнатки по три-четыре человека с умывальником в каждой, уборной и душем - на четыре комнаты. Кстати, среди документов о строительстве студгородка есть и с грифом "секретно". В частности, любопытен список персон, чьи скульптуры должны были украсить территорию университета. В конечной редакции он изрядно поредел: остались исключительно русские фамилии. Вот вам как раз то самое свидетельство эпохи: шла борьба с космополитизмом.
- У вас есть раздел, посвященный быту профессоров. Тогда их социальный статус был выше?
- Что касается общественного положения университетских сотрудников, то он, согласитесь, всегда был и остается очень высоким. Ректор Московского университета до революции являлся чиновником 4-го класса, то есть входил в политическую элиту страны. Государство ему выделяло карету, а профессорам была положена повозка и дрова для отопления.
Совсем другой вопрос - материальное положение. Вот некоторые факты. В 40-50-е годы профессор считался очень хорошо оплачиваемым человеком. Судите сами: он получал 5,5 тысячи рублей при среднем заработке рабочего в тысячу. А машина стоила тогда 16 тысяч рублей. И еще одна деталь. В профессорских квартирах Главного здания университета, построенного в 1953 году, предусматривались комнаты для прислуги. Статус ученого человека был тогда очень престижным.