Поделиться
Подобно своему сверстнику Томасу Остермайеру он пытается превратить классический текст в материал для социального анализа. Он, правда, менее решителен, чем его берлинский коллега, который воссоздает в "Норе" актуальный дизайн, культурные привычки, стиль поведения и одежды, характерные для прослойки успешных бизнесменов современной Европы. Его операции над классикой более конспиративны; и для него, как и для его театральных учителей, русская классика по-прежнему остается резервуаром метафизических и романтических чудес. В пьесе Островского "Лес" Серебренников всех переселяет в другую эпоху - всех, кроме парочки театральных комедиантов Аркашки Счастливцева (Авангард Леонтьев) и Геннадия Несчастливцева (Дмитрий Назаров). Они у него по-прежнему - агенты анархии, романтического и сердечного человеческого братства, такие же трогательные безумцы, как и во времена Островского.
Все остальные персонажи живут в застойном мире, в "конце прекрасной эпохи": в Беловежской пуще еще не подписали смерть советской империи, но песня о Беловежской пуще уже возвещает о конце всех общественных идеалов и ценностей. Дом Гурмыжской - этакий рай для социалистической номенклатуры, партийных вдов и правительственных жен. В этой Беловежской пуще женщины доминируют в силе и чувственной власти, в то время как мужчины - всего лишь жалкие и циничные приспособленцы. Особняк Гурмыжской устроен по моде конца 70-х годов прошлого века. Но Серебренников не настаивает на признаках эпохи "застоя". Когда в дом врывается Восьмибратов (Александр Мохов), в его повадках ясно прочитывается стиль бандитского капитализма начала 90-х годов, а в его инфантильном сыночке Петруше (Олег Мазуров), как и юном приспособленце Буланове слышен явный привет самому новейшему времени. Собственно, перед нами история о том, как рождалась эпоха российских "яппи" - равнодушных и приспосабливающихся к любой власти клерков рубежа тысячелетий.
Пожалуй, самые радикальные метаморфозы произошли с парочкой влюбленных, с Аксюшой и Петром. Лишенная иллюзий молодая героиня Анастасии Скорик готова на любой поворот своей судьбы, и когда Несчастливцев предлагает ей уйти в актрисы, она с легкостью соглашается. Делать ставки - так по-настоящему. И если бесхребетный Петруша не готов к решительным действиям - лучше оставить его и двинуться в путь.
Она, бедная родственница Гурмыжской, ясно сознает судьбу женщины в этой женской Пуще. Не случайно Евгений Аполлонович Милонов превратился здесь в Евгению Аполлоновну (Кира Головко), а Уар Кириллович в Уару Кирилловну (Галина Киндинова) - двух соседок Гурмыжской, двух свидетельниц "конца прекрасной эпохи". Сцена, о которой долго будут помнить ее зрители, - эксцентричный и отчаянный праздник женской похоти, который устраивают для себя Гурмыжская (Наталья Тенякова) и Улита (Евгения Добровольская). При мысли о молодых самцах они кидаются переодеваться, и на сцену вместо двух стареющих (или откровенно опустившихся) женщин выходят две роскошные дивы в парчовых платьях. Гурмыжская раскрывает завесу справа, и отказывается перед огромным зеркалом, окаймленным светящимися лампочками. В свете этой дискотечной эстрады они развернут свои похотливые сети, улавливая в них жалких и готовых на все особей мужского пола.
Постепенно по ходу спектакля Алексис Буланов (Юрий Чурсин) будет претерпевать все новые метаморфозы, сначала облачившись в модного "мажора", а потом - и вовсе в амбициозного "яппи" в элегантном костюме. Его "инаугурационная" речь в качестве будущего мужа богатой помещицы Гурмыжской - блестящая пародия на прагматиков нового русского леса. Но смысл этого "Леса" - отнюдь не в смелости прямой пародии. За героем Юрия Чурсина угадывается более опасное явление - юные, идущие вместе за любыми режимами, опустошенные циники новой эпохи. Серебренников сочинил свой самый решительный опус, ничуть не уступающий социальному критицизму его берлинского коллеги в недавно показанной в Москве пьесе Ибсена "Нора".