Поделиться
Фальшивый диагноз по сговору
Больные пытаются защитить свои права. Выигрывают они нечасто. Сколько всего недовольных пациентов пошли в суд за защитой, в стране не знает никто. Подобную статистику не ведут ни медицинские, ни судебные органы. И не случайно. В России нет закона о защите прав пациента. А если нет закона, то и нарушать как бы нечего. Вот и выходит, что пациент есть, но прав у него нет.
В условиях тотальной коммерциализации здравоохранения медицинская помощь стала просто услугой, имеющей свою цену. А бывшая система здравоохранения превратилась в отрасль, которая должна давать прибыль. В медицину давно и мощно устремились бизнесмены, знахари, шарлатаны, не имеющие медицинского образования и понятия о приоритетах здравоохранения. Принципы оплаты работы лечебно-профилактических организаций только за оказание медицинской помощи создали парадоксальную ситуацию - медикам стало экономически выгоднее иметь больное население, чем здоровое. А гарантированные Основным Законом страны права пациента на достойную и безопасную жизнь и качественную медпомощь стабильно сокращаются. В итоге прежние взаимоотношения врача и пациента, стоящие на нравственной основе, оказались размытыми.
При таких обстоятельствах соблюдать устойчивое равновесие в треугольнике пациент - государство - врач без правовой базы практически невозможно, даже при помощи правоохранительных органов, которые все чаще стали подключаться к решению этих взаимоотношений. Традиционные ссылки на Клятву Гиппократа, которая теперь называется Клятвой врача, как на универсальный морально-правовой документ, которым якобы руководствовались врачи прежних и нынешних времен, несостоятельны, потому что никаких норм правовой ответственности за нарушение этой клятвы не существует.
Мне придется вынести немного сора из нашей медицинской "избы" на суд читателей. Это примеры, свидетелем которых довелось стать самому. Первый случай выглядел так. Наш заведующий отделением по поводу моих назначений пациенту сказал, что пациент не заслуживает нашего внимания. И в доказательство обратил мое внимание на сделанную карандашом пометку на титульном листе истории болезни - "св." Расшифровка аббревиатуры проста, она означала, что пациент - "сволочь". Этот карандашный штрих служил сигналом для других медиков. Так больной попал на конвейер врачей, каждый из которых вкладывал свою лепту в "воспитание" в чем-то провинившегося человека.
И второй пример. Рабочий крупного предприятия, в прошлом моряк-подводник, получил электротравму с ожогами, когда занимался один электросваркой в полузатопленном подвале, где его потом и нашли. Сварщик потерял сознание и случайно не захлебнулся. Пациент рассказал мне, что психиатр настойчиво убеждал рабочего объяснить случившееся приступом эпилепсии. Но в подводный флот не берут эпилептиков. Хотя в истории болезни приступ эпилепсии был записан. Просто психиатр выполнял заказ производственников.
Любой специалист мог бы дополнить перечень подобных случаев, но порочная корпоративная солидарность и взаимозависимость не позволяют раскрывать внутренние секреты. Ни в одном из рассказаных случаев судебных исков не было.
Появились новые виды медицинской деятельности, которые попирают права человека на безопасную жизнь - от внутриутробного развития и до старости. Нравственные принципы многих врачей далеки от понятий о праве и этике. Проблемы, связанные с развитием медицинской науки, новыми медицинскими технологиями, могут представлять угрозу и опасность для жизни и здоровья пациента. Именно поэтому необходимы новые правовые ориентиры именно для врачей.
Сердечный подход к убийству
Самое главное право пациента - это право на жизнь. На языке юриспруденции оно реализуется через предоставление пациенту прав на безопасное вынашивание ребенка, естественное деторождение, охрану здоровья, включая право на медицинскую и лекарственную помощь и лечебное питание. Но в проекте другого закона - о государственных гарантиях медицинской помощи опять предлагается закрепить право на прерывание беременности "по социальным показаниям", разумеется, в поздние сроки. Не касаясь моральных и демографических проблем, скажу о другой причине такой настойчивости. В крови беременных женщин до
4-месячного срока беременности содержится ценный белок - альфа-фетопротеин. Это сырье для получения лечебных средств, рыночная цена которых поглощает все морально-этические нормы. О получении тем же путем стволовых клеток, но от 5-месячного плода сказано достаточно, чтобы эту проблему внести в перечень государственных и первоочередных.
Еще о правах пациента. Известна аксиома: никто не может быть подвергнут принудительной стерилизации. Но в патологическом сознании некоторых наших политиков, среди которых есть даже женщина, уже давно поселилась идея принудительной стерилизации. Это, объясняют они, нужно, чтобы "не плодить нищету". Но по каким признакам определять кандидаток на принудительную стерилизацию? Отвечу: это можно позаимствовать из распорядительных документов по государствам Восточной Европы рейхсканцлера Р.Гейдриха. Кстати, он же узаконил практику прерывания беременности по "социальным показаниям". Эту норму, которая до сих пор действует в России, надо законодательно отменить, как это сделал президент США Буш, когда исполнял свой первый президентский срок.
За последние 15 лет трудно найти хотя бы одно средство массовой информации, которое бы не проверило реакцию населения и государственных институтов на эвтаназию. Идею ее легализации в стране постоянно муссируют и отдельные политики. Дикий случай удушения двумя девушками-подростками беспомощной соседки в Ростове-на-Дону некоторые "специалисты" квалифицируют как эвтаназию. Ту же позицию - убийство из милосердия - реализовывала на суде и защита. Поборники эвтаназии возбудились тут же. Прошли дискуссии. Внедрение такого действа в массовое сознание очень опасно и приведет к тому, что даже подростки возьмут на себя роль санитаров общества.
Любые действия врача или ученого, связанные с вмешательством в организм пациента, будь то исследование, хирургическое вмешательство или другое, по нормам международного права предусматривают согласие пациента или в особых случаях близкого родственника.
Международные нормы права, рекомендации Всемирной организации здравоохранения и Совета Европы гласят, что никто не вправе удовлетворять просьбу пациента о нарушении его физической или психической целостности, на изъятие у него на коммерческой или иной основе органов или тканей. Даже информация больницы в Центр органного донорства о наличии возможного донора может быть только после согласия прямых родственников. У нас - иное. Родных не только не спрашивают, но практикуют дополнительные надбавки к зарплате медперсонала и администрации больницы за подготовку органного донора.
Крепостной при поликлинике
В Конституции, в законодательстве в сфере здравоохранения, в Законе "О медицинском страховании граждан в Российской Федерации" записано, что пациенты имеют "равные возможности в получении медицинской и лекарственной помощи". Как профессионал могу засвидетельствовать, что человек, поступивший в реанимацию с грязной обочины дороги или из шикарного офиса, независимо от их достатка и социального положения, выглядит одинаково жалко и беспомощно. Тактика и выбор лечения, набор лекарственных средств, стоимость лечения для всех будут приблизительно одинаковы. Клинический исход будет зависить от профессионализма медперсонала и резерва защитных сил больного. А излишний комфорт, модное и дорогое, но часто не используемое оборудование, телевизор в палате и гейши в медицинских халатах - это не здравоохранение. Это другой жанр, причем не требующий бюджетных затрат.
Но в проекте Закона о медицинском страховании сказано, что "военнослужащим, отдельным категориям государственных служащих и иным категориям граждан будет гарантированна медицинская помощь в соответствии с иными федеральными законами". В иных условиях, в ином объеме, при иных экономических, организационных условиях и при ином, но, подчеркну, "бюджетном финансировании". Правда, авторы законопроекта, словно спохватившись, в статье
5-й гарантируют равенство граждан при оказании медицинской помощи. В законе много и других противоречий, что требует гражданского анализа и оценки.
Право пациента на выбор страховой компании, больницы или врача, прописанные в разных законах, во многом остались лишь декларациями. Фактически же пациент по-прежнему остался крепостным, пожизненно прикрепленным страховой организацией к определенному участку и врачу по месту жительства. Так что при всем внешнем обилии законов и записанных в них прав пациента самого закона как не было, так и нет. В соответствии с европейскими ориентирами и ориентирами ВОЗ вместе с депутатами Государственной Думы я тоже участвовал в подготовке проекта федерального закона "О правах пациента". Это было семь лет назад! Но годы идут, обстановка в сфере защиты прав пациента с годами становится все хуже, а такого нужного закона как не было, так и нет. Вопрос - кто, а главное, когда возмется за этот жизненно важный закон - так и остается открытым.