Поделиться
Замужем за мифом
23 февраля телеэкран по привычке, заведенной с советских времен, тотально милитаризируется. Из всех телевизионных запасников вытаскиваются фильмы, снятые про войну и про армию. Снято их было довольно. В том числе и хороших. В том числе и очень хороших. Но вся беда, что их не нужно освежать в памяти, потому что не успеваешь забыть, - они навязли в зубах, они "засмотрены" до дыр в экране. Потому листаешь каналы в надежде вырваться из окружения... На первой кнопке штабная война, на второй - окопная, на третьей - партизанская, на четвертой - ...
Переключившись на НТВ, удалось выскочить из грохота пушек и звучных армейских команд. Здесь шла тихая документальная лента "В.С. Возлюбленная солдата" о девушке с характером, талантом и драматической судьбой. С экрана звучали дневниковые записи, строки из писем, строчки из стихов... На экране чередой прошли хроникальные кадры, кадры из художественных лент и много-много любительских снимков с героиней этого душевного киноэссе - Валентиной Серовой.
Повествование ведется от имени автора картины Галины Долматовской, которой так повезло, что в детстве и юности она имела возможность наблюдать свою героиню с близкого расстояния. Нам, зрителям, повезло, что, нечаянная свидетельница, повзрослев, стала документалистом. И так вышло у автора, что ее создание - не просто экскурс в частную жизнь некогда знаменитых людей. Тут другая интрига.
Звезда советского экрана Валентина Серова - жена сначала боевого летчика генерала Серова, потом писателя Константина Симонова, возлюбленная маршала Рокоссовского, была к тому же и возлюбленной солдата в фольклорном смысле этого слова.
И не была она в массовом сознании тем, что сегодня называется "секс-символом". Просто она оказалась лирической душой поколения, вынесшего войну и в значительной части погребенного под ней. Обращенные к ней слова поэта и военного корреспондента: "Жди меня, и я вернусь..." стали заклинанием для всех, кто уходил и возвращался. Или не возвращался.
В.С. при жизни стала мифом. И что самое печальное для нее - мифологизировалась и ее собственная жизнь. Она с Симоновым считались едва ли не самой красивой супружеской парой Советского Союза. Их не просто любили и обожали - ими любовались.
Лента Долматовской не снижает знакомый мифологический образ. Она всего лишь намекает, чего стоит живому, обыкновенному прообразу быть образом.
Для кого-то это ничего, пустяк (крайний случай - Сталин), кто-то смог найти формулу компромисса (хотя бы тот же Симонов), а Валентине Серовой было невмоготу. Как я понял, ей хотелось меняться, а легенда о верности и неизменности раз и навсегда отняла у нее эту возможность.
Когда ей удалось наконец разорвать брачные узы с мифом, то ее личная жизнь была уже почти позади. И тогда осталось то, что уже не забудется, и о чем напомнила документальная лента: она была возлюбленной солдата в фольклорном смысле этого слова.
Мифологизация частного лица - вещь обоюдоострая. Мифологизация государства - тем более.
Это незакатное "Белое солнце пустыни"
НТВ нашло возможность освежить восприятие ставшего фольклорным фильма Владимира Мотыля "Белое солнце пустыни".
Фекла Толстая по случаю 35-летия рождения этой картины организовала для телезрителей встречу с ее создателями, где в частности был ненароком задет вопрос: почему эта горячо любимая народом и космонавтами лента от советской власти не получила ни одного ордена и ни одной премии?
Разогревают народ под лозунгом: "Чтобы за державу не было обидно!"
Напомню, что картину на выходе сочли калькой с американского вестерна. Авторы тогда отшучивались: не вестерн, а истерн. А вообще-то Владимир Мотыль нечаянно и от отчаяния (как он сам признался) сочинил фильм с фольклорным статусом. Федор Сухов вслед за Чапаем - еще один стихийный борец за народное счастье. Подручного нового Чапаева зовут не Петька, а Петруха. Сухов в ответе не за дивизию, а за гарем. Это явное снижение, почти профанация героики Гражданской войны. Но это еще ладно.
У красноармейца Сухова и классово чуждого ему таможенника Верещагина перед глазами маячит туманная идея государства и понятное чувство долга. Им обоим за державу обидно. И, как ни странно, для них неважно, за какую: за Красную или за Белую. Они оба по одну линию фронта.
Что и стало откровением тогда - деидеологизация государства и державной амбиции. В этом, возможно, и объяснение, почему картина не удостоилась официального признания - ведь советский режим, будучи тоталитарным, был еще и идеократическим. В этом же секрет ее определенной злободневности все эти 35 лет.
Частное лицо ощущает себя сегодня вольнодумцем в идейном отношении. С другой стороны, и государство получило возможность себя почувствовать идеологическим вольноотпущенником. Околдованное сталинским мифом, оно расколдовано? Вопрос открытый. Как и финал "Белого солнца пустыни".
В жизни всегда есть место для мифа
Финал конкурса за право представлять Россию на "Евровидении" был достаточно азартным. Публику в тот день для начала разогрели на очередном выпуске "Пяти вечеров", где собрались продюсеры, критики, музыканты и Жириновский (как без него? Редкое шоу-мероприятие он позволяет себе пропустить).
Разогревали народ опять же под лозунгом: "Чтобы за державу не было обидно!" Музыка - дело десятое. Это не существительное, это прилагательное. Кто помнит "Недоросль" и преуспевшего в грамматике Митрофанушку, поймет, какая разница между искусством и геополитикой. Тем более что "Евровидение" действительно является сугубо геополитической ярмаркой. Так что прозвучавшее на передаче предложение послать в "оранжевый" Киев великого гражданина Жириновского - не такое уж и экстравагантное. Но тинейджеры проголосовали за белорусскую гражданку и "фабричную девчонку" Наталью Подольскую из Гомеля.
Ну а вообще, конечно, жить без мифов (как и без женщин) нельзя на свете. В них и то, и другое, и третье. Только в условиях рыночной демократии главный мифотворец - не государство и не искусство, а шоу-бизнес, в тесном сотрудничестве с которым работает кино- и медиа-бизнес.
У тех мифологических мальчиков и девочек, коих штампуют на "фабриках" и надувают на телеканалах, впереди испытание не славой, а раздвоением на себя реального и на него выдуманного. То есть на образ и прообраз. И то, что было для "возлюбленной солдата" трагедией, обернется для идолов толпы фарсом. Не исключено, что трагическим.