Долго пустовавшую на НТВ после ухода Леонида Парфенова нишу итоговой информационно-аналитической программы попытался занять Владимир Соловьев с новым проектом "Воскресный вечер с Владимиром Соловьевым".
Предварительно рассказывая о ток-шоу, Соловьев говорил, что оно не будет похоже на все аналогичные передачи, и ему больше нравится, когда высокий пафос сочетается с развлечением. Высокого пафоса в программе не наблюдалось, но развлечений было предостаточно, правда, весьма специфического свойства.
Развлекать начали сразу - с первой части "Воскресного вечера", чем-то напоминающей программу Владимира Познера "Времена": ведущий и несколько политиков обсуждают наиболее болезненную проблему прошедшей недели. Проблема была сформулирована масштабная: революции в Киргизии и на Украине и возможность повторения подобного сценария в России. Серьезность обсуждаемой темы предполагала и определенную весовую категорию участников такого "круглого стола": политики Любовь Слиска, Владимир Жириновский, Дмитрий Рогозин и, как он сам себя охарактеризовал, "представитель народа", бывший министр иностранных дел Андрей Козырев. Возможно, именно такой состав участников и "обеспечил" полный провал обсуждения. Рогозин и Жириновский продержались в рамках заявленной темы ровно 15 секунд, после чего привычно сцепились, устроив в студии некую пародию на предвыборные дебаты, выясняя, кто честнее, кто на самом деле победил на выборах, кто сколько денег тратит, чтобы "обаять" избирателя. Жириновский со свойственным ему гуманизмом пообещал расстрелять Рогозина ровно через два часа после прихода к власти. Правда, Рогозин не поверил и моментально обвинил лидера ЛДПР в лояльности к "Единой России", выразившейся в солидарном с ней голосовании по ряду принципиальных вопросов. Но переговорить Жириновского не удастся никому и никогда - на аргумент Владимира Вольфовича "он врет" еще достойного ответа не придумали. Любовь Слиска, которой пришлось взять на себя роль ведущего ввиду полной апатии Владимира Соловьева, пыталась вернуть разговор в первоначальное русло, и наиболее здравые комментарии прозвучали именно от нее, однако всестороннего обсуждения темы все равно не получилось. Возможно, авторы программы совершили ошибку, пригласив двух слабоконтролируемых политиков - прямых соперников, играющих на одном политическом поле: вне зависимости от вопроса обсуждения они все равно устроят "личный" диалог.
После такого политического гвалта тишины захотелось не только зрителям, но и самому ведущему. Поэтому он уединился с министром экономического развития и торговли Германом Грефом на втором этаже сложной студийной декорации - подальше от зрителей. И там, в горных вершинах, два умных интеллигентных человека, как два попугайчика-неразлучника на жердочке, тихонечко поговорили о тяжелой судьбе малого и среднего бизнеса в России и о специфическом чувстве юмора членов кабинета министров. По формату вторая часть очень напоминала старую программу НТВ "Герой дня".
Третья часть программы имела явный отсыл к авторскому проекту Соловьева "К барьеру!", что подчеркивалось даже декорациями. Проблема, два оппонента, стоящие за невысокими барьерчиками, между ними - ведущий. В качестве предмета спора авторы программы выбрали самое нашумевшее культурное событие прошлой недели - премьеру в Большом театре оперы Леонида Десятникова "Дети Розенталя", либретто к которой написал Владимир Сорокин. Против оперы выступала балерина Анастасия Волочкова, отстаивал право Большого на эксперимент Роман Виктюк. Мастер был экспрессивен в своем желании защитить высокое искусство, а балерина... А балерина была, как всегда, необыкновенно красива. Именно в этой части, почти спустя сорок минут после начала передачи, авторы, казалось, вспомнили, что все-таки делают ток-шоу и что в студии присутствует аудитория. Пара вопросов из зала спорщикам плюс голосование на тему самого нелепого политического высказывания недели ограничили участие зрителей в передаче.
А потом пришли кошки. Правда, не настоящие, а из мюзикла Эндрю Ллойда Вебера. Спев, пожалуй, самый известный отрывок из мюзикла, кошки уползли, а Владимир Соловьев, прощаясь со зрителями, с надеждой пообещал, что следующая неделя будет лучше. Может быть, действительно, будет лучше.