Поделиться
Российская газета| Виктор Никитович, вас называют чуть не крестным отцом Евгения Адамова. Якобы покидая пост министра атомной энергии, вы рекомендовали его на эту должность. Не смущало, что он был очень активным бизнесменом? Ведь ему доверяли важнейшую стратегическую отрасль?
Виктор Михайлов| Начнем с того, что он был хорошим директором института НИКИЭТ, который принял после академика Доллежаля. Причем это произошло после чернобыльской аварии, когда очень остро встал вопрос о повышении надежности реакторов, подобных чернобыльскому. И Адамов сделал много, чтобы повысить безопасность ядерной энергетики. Кстати, именно на это выделялись большие зарубежные деньги.
Что касается разговоров, будто я рекомендовал его на должность министра, то, как говорится, эти слухи сильно преувеличены. А интрига такая. К 1998 году экспорт минатома составлял огромную сумму - более 2,2 миллиарда долларов. Сюда входили и знаменитый контракт ВОУ-НОУ, и природный уран, и радиоактивные изотопы, и строительство АЭС за рубежом, и продукция машиностроительных заводов.
Словом, атомный экспорт представлял лакомый кусок. И прибрать его к рукам хотели многие, в частности Березовский, пытаясь продвинуть своих ставленников в руководство отрасли. В общем, судя по тому интересу, который к ней проявлялся, я понял, что пора уходить. Тем более что "крыши" во власти у меня не было. Когда написал заявление об уходе, меня пригласил тогдашний премьер-министр Черномырдин и спросил: кого рекомендуешь? Я назвал своего первого зама и еще одну кандидатуру. Виктор Степанович сразу отреагировал: нет. Потом говорит: вот у вас есть один директор института, кажется, на букву А. Что скажете? Я сразу понял, что речь идет об Адамове. Отвечаю: о своих директорах ничего плохого никогда не говорю. Черномырдин был удовлетворен и доложил в Кремль. Стало ясно, что эта кандидатура была спущена оттуда, ведь премьер даже не запомнил фамилию будущего министра.
РГ| В ядерных кругах рассказывают, что однажды вы чуть ли не выбросили Адамова из комнаты вместе со стулом. Было дело?
Михайлов| Насчет стула, конечно, выдумки. Но конфликт был. В начале 1998 года наша делегация находилась в Иране, и вечером в гостинице шел "разбор полетов". Дело в том, что за моими плечами Адамов начал активно сотрудничать с иранскими фирмами. Я потребовал в довольно резкой форме это прекратить. Даже попросил выйти из комнаты.
РГ| Вы были активным противником ввоза в Россию на переработку облученного топлива. Тогда Адамов сумел пробить этот проект через Думу, апеллируя огромными суммами доходов, около 20 миллиардов долларов. Вас они не впечатлили?
Михайлов| Конечно, деньги очень хорошие. Но я категорически возражал. Почему? Согласившись на этот шаг, как бы не пришлось потом тратить еще больше, чтобы устранять его последствия. Ведь как ни доказывай выгоду, но облученное топливо - это радиоактивные отходы.
РГ| Ваше отношение к аресту Адамова?
Михайлов| Считаю, что арест экс-министра атомной энергии - это безобразие, более того - хамство по отношению к нашей отрасли. А ее уровень такой, особенно в военной сфере, что американцам здесь еще надо нас догонять и догонять.
РГ| Какие деньги сегодня крутятся в атомном бизнесе?
Михайлов| Около 3 миллиардов долларов в год.