Поделиться
Жизнь Литтина изменил переворот 1973 года, в результате которого к власти пришел Аугусто Пиночет, Альенде был убит, многие протестующие интеллектуалы уничтожены, а иные, среди которых Литтин, отправились в изгнание. Обо всем этом написал в книжке "Приключения Мигеля Литтина" Габриель Гарсия Маркес. Литтин экранизировал его "Вдову Монтьель", где показал искривленное лицо тирании и диктатуры, поэтому фильм был, естественно, запрещен.
Еще "Последнюю луну" ждали на фестивале потому, что в ней Литтин ни слова не говорит про родную Латинскую Америку, а обращается к проблемам Ближнего Востока - Палестины и Израиля. С одной стороны, можно подумать, что им движет желание попасть в компанию к Элию Сулейману с его "Божественным вмешательством" или иранской семье Махмальбахов, которые разрабатывают ближневосточную тематику, - популярность их картин на кинофестивалях часто объясняют не художественным качеством, а политикой. Но в отличие от них у Мигеля Литтина есть на это свои причины.
Российская газета: В Латинской Америке уже так все хорошо, что пора теперь переключиться на другие страны?
Мигель Литтин: В Палестине существует реальная проблема, которую не замечает мир: там живет народ, который на протяжении всего своего существования боролся за свободу и независимость. Я верю в основные принципы свободного человека - независимость и право личности. Это сподвигло нас снять этот фильм. Я бы хотел, чтобы обе стороны решили свой конфликт и жили в мире. Чтобы история любви, история дружбы, рассказанная в фильме, заканчивалась постройкой домашнего очага из больших надежных камней, а не постройкой 8-метровой стены, отделяющей эту территорию от всего мира. Поэтому с группой кинематографистов мы поехали в Палестину, в зону оккупации, где идет война. Снимали этот фильм под воздействием тех воспоминаний, которые связывают мое прошлое с этой землей.
РГ: Что это за прошлое?
Литтин: Бабушка и дедушка по отцовской линии у меня палестинцы, они эмигрировали в Чили, когда началась турецкая оккупация. И в первый раз, когда я смог посетить Палестину вместе с моим сыном, который является оператором фильма, я узнал, что в Палестине у нас есть родственники. Мы приехали в поселок Бей-Сахур, на улицах много людей, все некоторым образом родственники. Вдруг к нам подошла старушка, одетая в очень красивое длинное зеленое платье, взяла за руки меня и моего сына и сказала, что из этого села уехал один Михаил, а вернулось два. Я понял, что моя задача - защищать права палестинского народа.
РГ: Вы получили приз ММКФ в 1983 году, какие остались впечатления?
Литтин: Я и сейчас очень горд тем, что был первым представителем Латинской Америки, получившим главный приз этого фестиваля. Сейчас для меня это очень трогательный момент - снова побывать в Москве. Но тогда и сейчас - это два совершенно различных момента нашей жизни.
РГ: С распадом советской системы изменилось ли как-то положение латиноамериканского кино?
Литтин: Распад советской системы повлиял на весь мир. Даже на США. Были две силы, которые находились в противовесе, одна из них пала. Это влияет и на Ближний Восток. До сегодняшнего дня сложно установить какое-то равновесие.
РГ: А кино-то как поживает чилийское?
Литтин: Что касается кино, я хочу сказать, что у нас в Чили существует три поколения кинематографистов. Новое поколение - очень активное и созидательное. Оно обращает внимание на национальные культурные ценности, оно сформировалось под влиянием борьбы с диктатурой, и сейчас всеми силами продвигает латиноамериканское кино в мир. Я очень горд тем, что являюсь частью этой группы, которая формирует новое чилийское кино. Другое дело, что я принадлежу к другому поколению режиссеров, которые мало думали о доходах и верили, что кино сильно меняет окружающий мир, жизнь. Сейчас мы ищем пути для того, чтобы сделать кинематограф менее дорогим и более доступным.
РГ: Как повлияло на вас изгнание из Чили?
Литтин: Пожил в Мексике, в Испании, и единственное чувство, которое было присуще мне в эти годы, - это борьба против диктатуры. Но, думаю, у человека есть такое чувство, которое позволяет жить в мире вне национальностей. Например, чилийский поэт Пабло Неруда, который воспел борьбу за свой народ, любим многими нациями.
РГ: Каковы ваши нынешние чувства к Пиночету? Есть ли ему прощение?
Литтин: Пожалуй, период его правления - самый темный период в современной истории. Он хотел быть великим диктатором, а закончил как маленький преступник, о котором уже никто не вспоминает. Он был инструментом машины войны, машины страха, и он сыграл свою роль, но в конечном счете она ничего не значит.