Есть имена, настолько включенные в активный словарный запас русской культуры, что их национальные особенности забываются. Как сами они воспринимают национальное переплетение культур внутри себя? Об этом мы решили спросить известных москвичей и начинаем с поэта, лауреата Госпремии 2005 года Беллы Ахмадулиной.
- Мой отец татарин, а мать русская, хотя у нее итальянские корни, но они уже давным-давно обрусели.
Татарская кровь, безусловно, во мне присутствует. Но случилось так, что мой отец рано уехал из Казани в Москву и больше в Татарии никогда не был. Я родилась в Москве, выросла здесь под чутким присмотром русской бабушки, поэтому с моей стороны было бы уловкой говорить, что я абсолютная татарка. Я ужасно сочувствую Татарии, сожалею, что ничем ей не пригодилась, кроме отчества и фамилии. Я была в Казани и хотела бы полюбить те места, но московское во мне очень сильно.
А имя у меня вообще из рук вон. Если бы меня назвали, например, Фарида - это было бы объяснимо. Но я Белла, а по паспорту вообще Изабелла. Моя мама увлекалась Испанией и испанской культурой.
Дело не в том, кто какой национальности. Нет ничего хуже, если какой-нибудь русоволосый и голубоглазый встречает черноволосого и узкоглазого и ощущает к нему только неприязнь. Москва - это большой город, где живут и должны жить много разных людей.
Мне кажется, что сам уровень московской культуры изменился к худшему. Хочется надеяться, что не у всех людей, не у всех поколений. Это происходит от невозможности усваивать другие культуры. Началось все с того, что были уничтожены сословия. Были уничтожены люди высокого происхождения, дворянство, купечество и даже мещанство. Огромное количество людей были арестованы, другие убиты. А как вы понимаете, у конвоира больше возможностей вырастить свое потомство, чем у заключенного. Хочется верить, что современная молодежь сможет с этим справиться. Тут все важно: и ум, и воспитание, и внешний вид.