Учитель Сергей Кайданов: Во все времена были бракоделы, в том числе и среди учителей

Во всем Хабаровском районе в начальных классах осталось лишь трое учителей мужчин. Лауреат конкурсов «Учитель года», Почетный работник образования РФ Сергей Кайдалов, который в педагогике уже 30 лет – один из них. Он трудится учителем начальных классов в поселке Таежный Хабаровского края. Корреспондент «РГ» беседует с ним о школе и ее завтрашнем дне.

Российская газета | Сергей Константинович, признаться, спустя несколько лет после конкурса, где вы стали лауреатом премии «Учитель года», я не ожидала сегодня встретить вас в школе. Думала, вы ушли как все мужчины в бизнес…

Сергей Кайдалов | Жилки коммерческой у меня нет, это точно. Перед вами гуманитарий в чистом виде.

РГ | А ваше имя ученики сразу выговаривают?

Кайдалов | Не всегда. «Статинычем» зовут, просто Учителем. А я на компромиссы не иду, говорю: моего отца звали Костя.

РГ | Сижу и вспоминаю, какой у меня был учебник по математике. Вашим ученикам повезло больше: тут упражнения и на логику и на внимание, интригующие игры. Вот бы по такому учиться…

Кайдалов | А ко мне иногда приходят родители с заданием по математике и говорят: «Что это вы такое детям задаете? Мы всем штабом решали и не смогли». Беда многих из нас в том, что мы привыкаем к типовым решениям задачи. Но жизнь состоит не из готовых формул, а из задач, которые приходится всякий раз решать по-новому. Именно этот учебник предполагает, что типичного подхода нет.

РГ | Я не вижу в сегодняшней азбуке знаменитое: «мама мыла раму…»

Кайдалов | А и нет. 

РГ | И хорошо?

Кайдалов | И хорошо. Сегодня учебники от политики отошли окончательно, и я это приветствую. Никаких политизированных текстов в учебнике нет. Есть понятие родины – это место, где ты живешь, есть понятие флага, герба, ибо ребенок должен знать символы своей страны, я стараюсь объяснить это доходчиво для малыша.

РГ | А в чем заключается ваша учительская миссия сейчас? Каков соцзаказ от общества?

Кайдалов | Откровенно говоря, я не знаю ни одного документа, где он внятно сформулирован. Но думаю, что современная школа должна заложить в ребенке умение добывать знания: работать со словарем, обращаться к первоисточнику, самому видеть возникающие трудности и решать их. Вот как вы думаете, зачем учить алфавит? Кому нужен этот набор букв в определенном порядке?

РГ | Ну не знаю… Наверное, так для телефонного справочника удобнее.

Кайдалов | Я этот вопрос задал детям: вот у меня словарь русского языка Ожегова 300 тысяч слов. Как мне найти нужное слово? А! – осенило кого-то. – Надо искать по порядку, по алфавиту! Это удобно.

РГ | Сергей Константинович, а я в младших классах никак не могла понять, почему без пятнадцати восемь, если цифры 15 на циферблате нет.

Кайдалов | Я в этом случае иногда детям рассказываю сказку про принцессу секунду и ее сестричку минутку. А также королеву – час и короля – сутки. Чтобы принцессе секунде пробежать одно и то же расстояние, ей нужно ножками сделать 60 шажочков, а король делает лишь один… Вот ей 15 шажочков осталось. Когда мыслишь образно, становится понятнее. Вообще, я не могу одинаково вести урок. А если ставят в тупик вопросы учеников, то честно признаюсь: ребята я не знаю, давайте я поищу ответ и завтра скажу.  Например, почему пишут «экстрим» через И, а «экстремальный» через Е? Бывают необъяснимые трудности в русском языке, я так и говорю: «Русский язык это существо живое и он вбирает в себя слова, как губка вбирает и чистую, и грязную воду. «Софа», к примеру, нерусское слово. А еще язык вбирает жаргон, и люди, чтоб не мучиться, выбрали один вариант и договорились считать его нормой. Может когда вы вырастете, придумаете получше.

РГ | Как вы относитесь к социальному неравенству в классе?

Кайдалов | У нас в школе обучаются дети военных, которые примерно одинаково живут. Но когда я весной набираю будущий класс, то всем родителям говорю: вы же на службу не идете в малиновом пиджаке или галстуке в горошек, правда? Обычно все понимают сразу.

РГ | Вы ставите двойки?

Кайдалов | Первый и второй класс – никогда, у нас безотметочное обучение. Все первоклассники хотят пятерки получать. Когда мы уже научились владеть ручкой, познакомились с правилами, я говорю: те кто выполняет все требования (красную строку, наклон, заглавную букву), могут поставить себе плюс. (Плюс – это не оценка, а знак того, что он справился с заданием.) А если буква совсем не получилась, то поставьте рядом минус. Сколько человек плюсы себе поставили? Шесть. На другой день смотрю – их уже десять. «Встаньте те ученики, кто получил плюс». Стоит кого-то из класса не назвать, тут же голос: «А почему вы не подняли меня? У меня плюс сегодня!» Остальным я ничего не ставлю. Это фактор сравнения и один из психологических приемов. А если кто-то безобразничает, я намеренно хвалю другого: смотрите, как Саша Иванов себя сегодня ведет! Руку поднимает, хорошо отвечает… И тут же все начинают «копировать Иванова». И я их тоже похвалю, а Петров не назван. Ему становится беспокойно. Он заерзал, перестал баловаться.

РГ | А можно еще сказать: Петров сегодня – блеск! Он от изумления станет тише воды. Эти приемы не новы. Тогда почему большинству учителей удобнее повышать голос?

Кайдалов | Потому что это уже иная ступень, из области творчества. Если учитель кричит постоянно, то крик уже не воспринимается, и надо менять инструмент.

РГ | В школе работают разные люди, в том числе и неудачники. Бывает, учитель вымещает на учениках свою несостоятельность, считая, мол, раз не ругаем, значит – не учим…

Кайдалов | Я категорически не приемлю насилия. От этой болезни у меня прививка хорошая была в первые годы работы в школе. Однажды я, молодой учитель, заставил ребенка съесть второй завтрак, которого он не желал. На следующем уроке весь съеденный завтрак оказался на полу. Теперь вы понимаете, как мне было неловко?

Я не грозный, но у меня громкий голос и я ношу бородку, и этот вид может обезоруживать учеников. Я не знал, что это так. Это потом дети висят гроздьями на шее, а первая реакция ребенка может быть неадекватной, и я всегда это учитываю.

РГ | В авторитарной школе, наверное, проще было с уважением к учителю?

Кайдалов | Не думаю. Ведь раньше учителя уважали просто потому, что он был единственным грамотным человеком в округе и к нему шли за помощью все – написать петицию, заявление, бумагу. Раз Учитель, то заранее прав! Теперь уважают учителя лишь тогда, когда он смог завоевать уважение не только детей, но и родителей. А для того, чтобы родители тебя уважали, нужно быть профессионалом. Я тоже был молодым и считал, какой пустяк – детей научить буквы писать! Но чем больше ты работаешь, тем больше эта пропасть – как много еще нужно сделать.

Во все времена были бракоделы, в том числе и среди учителей. Разве не было времен, когда учили лишь при помощи указки и розог, вбивали знания? Все интересные авторские школы, например, Ямбурга в Москве – существуют на личностях, а личность – понятие духовное. Начальная школа без воспитания духовности невозможна. Но, говоря о доброте к ближнему, о понимании, нельзя не учитывать, что ребенок после урока вернется в свою среду, где порой нет этого понимания. Где сама жизнь опровергает школьные истины и слова учителя не прорастают делами. Ребенка не вырвешь из контекста семьи. В классе он проводит четыре часа, а дома – все остальное время. Он также смотрит телевизор с криминальными боевиками, видит олигархов и делает выводы.

РГ | Давайте вернемся к миссии. Наша российская школа прошла много этапов: когда в ней главным был директор, потом военрук, потом все-таки учитель, потом главным выбрали ученика… Сегодня такое ощущение, что главного в школе нет. Школьный корабль громоздок и нуждается в капитальном ремонте. Недавно одна учительница, будучи на отдыхе, воспользовавшись визитом президента, поведала, что омская школа уже сорок лет без ремонта, и ей была обещана помощь…

Кайдалов | А дальше? Еще неизвестно, чем это обернется учительнице, когда она вернется на место, как отреагируют чиновники. А вы знаете, что у нас 80 процентов школ в таком состоянии, как в Омске? Мне это напоминает анекдот. Рухнул дом. Прибегает перепуганный прораб и спрашивает: «А вы в нем обои клеили? – Нет. – Я ж говорил: прежде надо было обои поклеить!» У нас большинство школ, извините за образ, держится на обоях и на краске. В нашей, например, школе нужно ремонтировать крышу, менять полы, отопление. Рамы прогнили, только тронь. Вода у нас в поселке подается по часам. И таких школ сколько в России?!  Должна быть внятная политика государства в области образования. Ведь когда учитель, кроме мела, не имеет ничего в руке – как ему работать? Я помню комплекты настенных пособий, которые мы имели 20 лет назад в Охотске, помню великолепные куклы для районного кукольного театра. На это были деньги, и я мог пойти в магазин и купить комплект для кабинета физики, химии. Сколько это сейчас стоит? Физкультура должна быть три часа в неделю, но где маты, перекладины, шведские стенки, мячи и скакалки? Я собрал родителей, сказал: хотите нормальный урок? Нужны мячи, скакалки, гимнастические палки – тогда будет урок физкультуры.

РГ | Что вам дарят ученики?

Кайдалов | Меня иногда родители спрашивают: что вам подарить на День учителя? Прошу: никаких стаканов и часов! Хотите мне сделать приятное? Научите своих детей поздравлять учителя. Вы, а не я! Ведь дети не знают такого праздника. И это для меня будет самый большой подарок. Так, где мои подарки? Вот глобус, набор линеек, папка…

РГ | Вы так оживились, рассказывая про первое сентября, будто это не означает долгого учебного года, напряженной работы…

Кайдалов | А разве вы, глядя на выступление фигуристки, думаете о том, что накануне у нее была тренировочная каторга? Вы ее видите блистательной, удачливой… Я не ангел, я устаю. Моя жена психолог, она сформулировала это как педагогическое выгорание учителя: более десяти лет работать в одной школе нельзя. Ведь когда учитель перегорел, когда нового ничего не светит – наступает чисто человеческая усталость. Представьте себе учителя, у которого вид бурлака, тянущего лямку… Нет! Я человек эмоциональный и просто так вести урок не могу. И классы у меня шебутные.