Физтех был основан в 1946 году (сначала как факультет МГУ), на этот счет вышло особое постановление правительства, подписанное лично Сталиным. Его политическая воля тут, безусловно, присутствовала. Первые годы были отмечены борьбой за принципы развития нового вуза с тогдашней бюрократией. В этой борьбе институт окреп, определился круг преданных его принципам ученых и тех базовых организаций, с которыми физтех будет наиболее тесно связан. В их число входил и ЦАГИ, куда я сначала попал как дипломник МАИ, а затем, уже в 1949 году, как инженер-исследователь. В ЦАГИ я впервые встретился и с Олегом Белоцерковским, который работал в то время в Вычислительном центре у академика Дородницына.
В очередной раз наши пути пересеклись, когда я уже перешел в Институт физических проблем и защитил докторскую диссертацию. К тому времени относятся частые встречи П.Л. Капицы с А.А. Дородницыным и М.В. Келдышем, которые я хорошо помню. "Отцы-основатели" обсуждали дальнейшую судьбу физтеха и, наверное, главный для них вопрос - в чьи руки передать свое детище. В результате длительных согласований выбор пал на Олега Белоцерковского. Это был 1962 год, а кандидату в ректоры - 37 лет.
Незадолго до этого ключевую в МФТИ кафедру математики принял профессор Л.Д. Кудрявцев, выдающийся ученый, сотрудник Математического института им. Стеклова. Мне же в 1963 году была предложена кафедра физики, которой я отдал 33 года и оставил ее только в 1998 году по достижении 70-летнего рубежа.
На годы ректорства О.М. - а это без малого 25 лет! - пришелся подлинный расцвет института. Именно при нем была создана и совершенствовалась та система подготовки кадров для современной науки и техники, которую справедливо называют "системой физтеха".
Отличительной чертой вуза были сильные и во многом самостоятельные кафедры. Единый для всех факультетов фундаментальный курс физики и математики стал одним из догматов системы физтеха. Настоящим профессионалам не надо было говорить, что и как читать, а разнообразие подходов лишь приветствовалось. При этом я и сам всегда говорил, что кафедра должна быть подобна зоопарку, а не племенной ферме, где обо всем думает элитный бык, силы и знания которого по определению ограничены.
По существу моим главным делом было приглашение на кафедру сильных лекторов и квалифицированных преподавателей, в первую очередь из числа молодых ученых. Совместителями на кафедре в разное время работали выдающиеся физики из восемнадцати (!) базовых институтов.
Нашей кафедрой был переведен и издан на русском языке Берклеевский курс физики. Интересна и поучительна история его появления. После запуска первого спутника американский сенат прислал в Советский Союз комиссию конгрессменов, которые должны были определить, в чем сила советской системы образования. Посмотреть на те выводы, к которым они пришли в начале 60-х, думаю, было бы очень поучительно и сейчас.
Доподлинно знаю, что по предложению той сенатской комиссии было выделено несколько миллионов долларов на написание курсов общей физики и математики. В результате были созданы знаменитые лекции Файнмана, затем курс для не физических специальностей. И, наконец, курс, автором, редактором и организатором которого стал профессор Берклеевского университета, известный ученый в области физики твердого тела Чарльз Киттель.
Важным элементом физтеховской системы стали семестровые экзамены, для которых надо было решить пять задач и затем пройти устный экзамен. Мы отказались и от привычной системы экзаменационных билетов - студенту предлагалось самому выбрать вопрос, с которым он придет на экзамен. При этом сама собой отпала проблема шпаргалок, поскольку на экзамене можно было обращаться к любым источникам информации, за исключением подсказок других студентов. Такая система, с одной стороны, предъявляла повышенные требования к экзаменаторам, а с другой - развивала у студентов понимание предмета.
Благодаря инициативе и поддержке О.М. в практику физтеха был введен как элемент его системы заключительный экзамен по физике. Его смысл состоит в том, чтобы вынести работу кафедры и самих студентов на смотр широкой общественности базовых кафедр и институтов. Молодые люди впервые в жизни получали возможность говорить с крупными учеными - в те годы до 17 членов Академии наук, многие из которых окончили физтех, приходили на этот экзамен! Как признавались они О.М., а нередко и мне самому, для них тоже была очень важна обратная связь с альма-матер.
Студенты в большинстве своем относились к экзамену вполне ответственно и через многие годы вспоминают об этом как о ярком эпизоде своей учебы. Довольно часто они представляли экзаменационные материалы на больших листах ватмана, а после экзамена вывешивали их, к ужасу секретного отдела, на всеобщее обозрение прямо на институтской ограде.
Нельзя обойти стороной вопрос о приеме в институт. У нас эффективно работала Заочная физматшкола, благодаря чему молодые люди с самых далеких окраин страны получали реальный шанс стать студентами МФТИ. Важным элементом этой системы были олимпиады самых разных степеней и направлений для школьников, поскольку прямым или косвенным образом влияли на их выбор и всю дальнейшую судьбу. Во многих городах работали выездные приемные комиссии. Много сил О.М. было потрачено на то, чтобы защитить студентов от призыва в армию, ибо наш опыт показал, что перерыв в их образовании на год или два делал проблематичным последующее возвращение к полноценной учебе.
Безусловно интересной и дальновидной была инициатива подготовки экономистов на основе физтеха. При этом базовым для их подготовки служил Институт мировой экономики и международных отношений, который возглавлял Н.Н. Иноземцев - вице-президент Академии наук и ближайший тогда советник Л.И. Брежнева. Подготовка экономистов на основе системы физтеха была поручена В.М. Шамбергу, выпускнику МГИМО, а в их обучении большую роль сыграл известный экономист академик Р.М. Энтов. Все выпускники этой группы состоялись как специалисты и профессионалы в своей области, однако развить этот успех не удалось. Академик Иноземцев очень рано умер, и эта, как мне кажется, важнейшая инициатива, была задавлена силовым вмешательством сверху.
Теперь мы хорошо знаем, сколько выпускников физтеха работает в сфере большого бизнеса, банковском деле и управлении, тем самым только подчеркивая универсальную ценность настоящего образования. Именно в этом видна роль фундаментальной науки, которая не только дает выход во все большее число приложений, но является и краеугольным фактором современной культуры и миропонимания. Воспитание и образование, основанные на этом принципе, есть цель и смысл "системы физтеха". Причем видно, что она может работать и в области гуманитарных наук.
Многие годы работы с О.М. показали, что, несмотря на все трудности и, казалось бы, неразрешимые противоречия, ему удалось не только провести корабль МФТИ по бурному морю в самый судьбоносный период мировой истории, но и сделать институт знаковым в системе ценностей современной цивилизации. Доказательством этого служит всеобщее и безоговорочное признание физтехов во всем мире. Иными словами, эту битву умов мы выиграли, что намного важнее, чем проигрыш в мире вещей и оружия. Более того, все современное развитие убедительно показало бессилие силы, будь то в Ираке или Чечне. Наша страна потратила все ресурсы на силовую компоненту политики, что и привело к проигрышу этого раунда мировой истории.
Да, физтех готовил кадры для ВПК страны, для девяти "золотых" министерств, которые реализовывали ее мощь. Но при этом институт всегда опирался на ученых, на интеллектуальный потенциал Академии наук и отраслевых центров научно-технической культуры. Их моральная поддержка была особенно важна в то противоречивое время.
Я напоминаю об этих факторах, имеющих несколько отвлеченный характер, лишь потому, что, не поняв опыта этого недавнего прошлого, трудно продвинуться вперед. Ведь система физтеха - это великолепный инструмент для решения острых проблем развития, система создания прорывной ударной интеллектуальной силы. И важно найти способ и формы, как применить этот опыт в нынешних условиях.
Исходным является тезис о том, что каждая крупная революция ведет к созданию новых институтов образования. Однако о последнем десятилетии революционных реформ в России этого никак не скажешь. Из вновь появившихся вузов, пожалуй, только Высшую школу экономики можно назвать такой позитивной вехой. А в целом на ниве высшего образования в России наблюдается неуправляемый хаос. Утверждения, что рынок все упорядочит, на мой взгляд, безосновательны и даже вредны.
Полагаться на невидимую руку Адама Смита и самоорганизацию наивно и опасно. И потому так необходимы политическая воля и общественный договор для построения и, если признано необходимым, реорганизации системы образования адекватно требованиям времени. Когда в России в конце XIX века создавалась сеть политехнических институтов, была политическая воля С.А. Витте и средства министерства финансов, которым он руководил, что и позволило осуществить это дело, отвечающее требованиям стремительно развивающегося русского капитализма. Неслучайно и то, что первым директором петербургского Политехнического института был князь Гагарин, принадлежавший к роду высшей аристократии, но имевший весьма разумные взгляды. Уже одно это позволило примирить появление нового института с правящей верхушкой и ее бюрократией.
В той же Франции еще в XVI веке, как вызов консервативной и клерикальной Сорбонне, был основан Коллеж де Франс. Тогда сам король утверждал профессоров этого уникального заведения - теперь это делает президент республики. Заметим, что и ныне Коллеж де Франс продолжает оставаться оплотом прогрессивной французской интеллигенции. В Англии капиталом, до сих пор питающим университеты Кембриджа и Оксфорда, являются земли, отобранные Генрихом VIII у церкви и переданные университетам. Это разве не повод задуматься тем, кто сегодня в России предлагает отдать земли Русской православной церкви и с настойчивостью, достойной лучшего применения, пытается отобрать их у институтов Российской академии наук?!
К счастью, кроме очевидного недомыслия, прослеживаются и позитивные тенденции. В России появляются новые силы и новый капитал, которые во все большей степени способны брать на себя ответственность за будущее страны и воспитание тех, кто будет ею управлять, если не править. Настает время выбора между содержанием футбольной команды, поместьем на Лазурном берегу и университетом - новым или тем, что уже вписал свое имя в летопись страны делами своих выдающихся выпускников.