Зураб Церетели прибыл в Липецк с выставкой

На открытие скульптор прибыл прямиком из Нью-Йорка, где вместе с президентом Путиным заложил камень на месте будущего памятника жертвам теракта 11 сентября под названием «Слеза скорби». Президента  Российской Академии художеств Зураба Церетели сопровождали два вице-президента, главный ученый секретарь и три члена президиума Академии, плюс охрана и личный фотограф. На пресс-конференции для местных журналистов о своем старшем брате по искусству младшие партнеры говорили только в похвальной степени: «Зураб Константинович – удивительный творец удивительных произведений, великий мастер, отличающийся необычайной творческой силой, кроме того, организатор, спаситель творцов, он сохранил и возвысил Академию, тогда как творческие союзы прозябают».

– Меня тут все хвалят, что жарко стало. Я привык, что меня ругают, – с очаровательной непосредственностью сказал Зураб Церетели и свернул на излюбленную тему. – Социализм испортил живопись и скульптуру, все думали одинаково и все писали одинаково.

Со ссылкой на своих знаменитых учителей Шухова и Лансере он высказал заветную мысль, что искусство существует ради искусства, а не ради народа. Он говорил о том, что зимой ему, южанину, не хватает солнца, и он рисует подсолнухи и яркие цветы. Полотна с этими мотивами составляли значительную долю из двух сотен работ, размещенных в выставочном зале. Картины приковывали взгляд пластикой и яркостью красок. Изображенные на них люди чем-то походили на своего творца: такие же коренастые и добро-уродливые.

Прославившая мастера скульптура была представлена скромными образцами, не отражающими грандиозность существующих памятников. Святой Георгий, пронзающий копьем «змея», состоящего из ракет СС-20, незаметно стоял на тумбочке. Молодой Петр, ростом метр с небольшим, был как сжатая пружина, и не производил и десятой части грозного впечатления, которое возникало от его гигантского прототипа, парящего в московском небе. Был представлен и последний скандальный проект – памятник Иосифу Бродскому. Скульптура, разделенная на две половинки, отражала судьбу великого поэта: слева зэк в русской телогрейке, а справа – американский профессор в мантии.