Уважаемый Александр Сергеевич! Понимаю, жанр, к которому прибегаю, может показаться вызывающим, но другой в нынешнее равнодушное время вряд ли обратит на себя внимание. А проблема, с которой я вынужден обратиться, заслуживает того, чтобы стать достоянием общественного мнения. Речь идет о судьбе книги и чтения в сегодняшней России.
Летом этого года (27 июня) "Российская газета" опубликовала итоги социологического исследования Левада-Центра - чтение в России. Итоги, прямо скажем, вызывают состояние тревоги. Почти 40% россиян не читают, а 52% никогда не покупают книг. Еще более тревожно положение с чтением периодической печати. Тиражи газет в сравнении с 1990 г. сократились в 6 раз, а журналов - в 8 раз, при этом подписка на газеты упала в 7 раз, а журналов - в 16 раз. В 1990 г. на тысячу населения подписка составляла почти 1900 экземпляров (каждая семья выписывала 2-3 газеты и 1-2 журнала), а в 2005-м составила всего около 200. Ныне в России всего 20% населения читают газеты и журналы.
В стране сложилась такая ситуация, когда рост числа названий и тиражей книг только увеличивает их невостребованность. По данным исследований, более 40% (по другим данным - до 50%) издаваемых в течение года книг - это сотни миллионов экземпляров - остаются на складах издательств. Причем эти данные, по моему мнению, явно занижены. Ныне в стране не читают не 40%, а более 50% населения, т.е. примерно столько же, сколько не обращаются к газетам и журналам. Неточность социологов объясняется тем, что при ответах на вопросы люди обычно легче признаются в бедности, чем в невежестве.
Со времени выступления газеты прошло более 4 месяцев, и кроме отдельных откликов известных интеллектуалов вроде Николая Шмелева, Сергея Капицы, не произошло никакой заметной реакции общественного мнения. При этом самое удивительное - я не нашел ни в одной газете оценок и мнений министерства культуры и массовых коммуникаций и его руководителя.
Случайно ли это? Убежден, не случайно. Да и вывод социологов о том, что в России произошла катастрофа чтения, как я думаю, не совсем верен. Катастрофа обычно - это нечто чрезвычайное, неожиданное. Для России же кризис чтения не является неожиданным. Да и причины его очевидны. Известно также, что падение интереса к чтению - явление не только российское. Проблема эта глобальная и вызвана объективными процессами воздействия компьютерных технологий, появлением новых источников информации, которые не могли не потеснить печать, нарушив ее монополию. В западных странах, учитывая это, в отличие от России, чтобы защитить книгу и периодическую печать, в последние годы были приняты национальные программы чтения. А вот в России после известного всем конгресса в поддержку чтения 7 сентября 2001 г. в Москве и традиционного обращения общественности к президенту Российской Федерации не произошло ровным счетом ничего. И в результате мы имеем то, что имеем, - вывод социологов о катастрофе чтения.
Общественность, профессиональные организации сферы печати, таким образом, уже давно стучатся в двери власти, только вот никто не открывает. Думаю, и обращение "Российской газеты" с таким многозначительным названием "Скажи, что ты читаешь, и я скажу, какой будет Россия!" ждет судьба упомянутого конгресса - забвение. И знаете, почему? Вопрос, поставленный газетой, опоздал лет этак на 7-10. Теперь нужно говорить не какой будет, а какой уже стала нечитающая Россия - невежественной, безнравственной, криминальной.
Обращаюсь именно к вам, потому как вижу: все усилия и весь административный ресурс министерства культуры направлены лишь на многочисленные дискуссии и дебаты о направлениях, проблемах культурной политики концептуального характера. Естественно, что в результате не остается ни времени, ни сил, да и желания, видимо, тоже на практические меры и дела реальной российской культуры. Целая серия экспертных советов, "круглых столов" министерства культуры в Москве и за ее пределами, многочисленные интервью посвящены тем же научным изысканиям концепции культурной политики России. И недавний ваш доклад на заседании правительства о государственной политике в сфере культуры страдает тем же недостатком. В нем немало принципиальных суждений и о том, что культура - это основа и ресурс духовного развития единой российской нации, и о необходимости оберегать и укреплять единое культурное и информационное пространство, и о сохранении и развитии культурного наследия России, и многое другое. Но все это в формате общенаучных сентенций, а не плана практических предложений и действий, чтобы лечить тяжелобольную российскую культуру.
Между тем, если продолжить тему моего обращения к вам о кризисе чтения, то оценки его причин и возможных мер преодоления требуют совсем иного подхода. Для этого нужно опуститься в реальную российскую культуру, чтобы понять, что важнейшей причиной кризиса чтения является невиданное обнищание россиян, в особенности из числа тех, кто именовался читающей интеллигенцией. Связано это с многократным удорожанием производства книг, газет, журналов, ибо затраты на полиграфию и материалы в России уже давно опережают по ценам западные страны.
Среди главных причин кризиса чтения - полное разрушение российского книгораспространения. Самым большим и тяжким ударом по книгам и чтению оказалась ликвидация государственной централизованной системы книжной торговли. Тяжесть удара оказалась тем более велика, что произошла в стране огромных территорий, где к тому же 90% всего издательского потенциала сосредоточено в Москве и здесь же производится 93% всех тиражей книг. Все было отдано на волю рыночной стихии, ликвидированы все центральные и территориальные оптовые книжные базы, закрыты по стране более половины всех книжных магазинов. И сегодня города с населением менее 100 тысяч, не говоря уже о сельских поселениях, не имеют книжных магазинов, и книги издательств к ним не поступают. Вот почему до 50% всех издаваемых книг ныне оказываются не востребованными и остаются на складах. И это представляет самый серьезный показатель глубины кризиса, в котором ныне пребывают книга и чтение в России.
Последний рубеж, где еще можно было если не остановить, то хотя бы притормозить кризис чтения, представляют библиотеки. При всех утратах Россия остается страной с разветвленной сетью библиотек (их и ныне более 130 тысяч всех видов). Но если еще сравнительно недавно более половины населения пользовались библиотеками, теперь же только 18%. Эти потери читателя в решающей степени связаны с тем, что библиотеки не получают даже минимальное количество новых изданий книг. В отличие от западной практики, где ежегодно от 30 до 35% всех издаваемых книг поступают в муниципальные, федеральные и университетские библиотеки, в России же эти поступления составляют всего 5-6%. Это при том, что ежегодный естественный износ основных фондов массовых библиотек составляет более 4%. Если учесть, что эти утраты уже в течение 15 лет не восполняются даже минимально, становится очевидным, каково их состояние и возможности служить своим читателям.
Хотел бы обратить внимание, ваше и читателей: нынешнее пренебрежение государства заботой о культуре можно оценить по одному странному парадоксу. С обоснованной тревогой на всех уровнях ведем разговор о неизбежных катастрофических последствиях, которые несет износ основных производственных фондов России. И в то же время никто и никогда не проявляет беспокойства о тех невосполнимых последствиях, которые несет утрата основных национальных интеллектуальных фондов российских библиотек, где, по оценкам советского времени, было сосредоточено более 2 миллиардов книг.
О российской школе, о ее невыразительной роли в чтении говорить не стану, ибо это известно всем. Очевидно также, что учитель с двумя уроками литературы в неделю не может противостоять всему тому негативному, что несет молодому поколению всесильное телевидение. Скажу только о важнейшей ячейке общества - семье, влияние которой по отношению к чтению никто заменить не может. Так вот абсолютное большинство российских семей сегодня не имеют домашних библиотек: 34% не имеют книг вообще, а 36% - только до 100 книг, где, совершенно очевидно, художественных лишь единицы.
Беспристрастная оценка причин кризиса чтения приводит к выводу: эти причины не только следствие отсутствия государственной политики в области культуры, но и проявление практического отказа государства от участия в жизнедеятельности культуры. Известный социолог (один из авторов исследования Левада-Центра) Борис Дубин в газетном интервью кризис чтения объясняет двумя основными обстоятельствами (процессами): во-первых, тем, что государство ушло из книжной сферы, из организации книжной и издательской культуры и, во-вторых, тем, что ушла с культурной авансцены сама интеллигенция, та самая, которая была ядром читающей России.
Не могу не согласиться с ним и как директор книжного издательства: на собственном опыте ощутил цену ухода государства из книгоиздания и книгораспространения. И та ситуация, которую мы теперь получили в виде катастрофы чтения, - порождение этого обстоятельства. Да и можно ли чему удивляться, если в пространном положении о министерстве культуры и массовых коммуникаций и направлениях его деятельности, разработанном под вашим руководством, нет даже упоминания о такой базисной сфере культуры, как книгоиздание. Есть все - кинематография, архивное дело, историко-культурное наследие и многое другое, а вот книгоизданию места не нашлось.
В своих выступлениях вы много говорите о необходимости государственной культурной политики. Мне же, старому книжнику, не очень понятно, каким образом можно формировать эту политику без книгоиздания и чтения, которое является одним из основных средств обеспечения образовательных, культурных и духовно-нравственных запросов общества. Именно здесь, по примеру западных стран, и должна проявиться политика государственного протекционизма в виде полной отмены НДС, принятия благоприятных тарифов на издание и распространение книг и периодической печати, определения основных издательских приоритетов, в создании и исполнении программы выпуска социально необходимой литературы. Важнейшим актом государственной культурной политики, несомненно, могла бы стать национальная программа чтения. Убежден: без участия государства эта программа не будет разработана, ибо оно единственно способно объединить и скоординировать усилия различных социальных структур и ведомств, общественных организаций и объединений в ее реализации.
Рискую быть обвиненным в необъективности, и все же осмеливаюсь утверждать: нынешняя власть и вы, как ее нынешний представитель в сфере культуры, проявили откровенное пренебрежение к традиционному национальному интересу российского общества к книге и чтению и даже не попытались воспользоваться этим духовным ресурсом, располагающим огромными потенциальными возможностями. Только этим можно объяснить тот факт, что в России за последние 15 лет не появилось ни одного серьезного проекта или программы, посвященных книгоизданию и чтению, защите и развитию национальной литературы.
Такие проекты, а мне довелось быть их участником, получили широкую общественную известность в конце 80-х годов во время перестройки, когда в стране начала торжествовать гласность и огромной популярностью и доверием пользовались книги, газеты, журналы, издававшиеся невиданными для нынешнего времени гигантскими тиражами. Вот один из таких проектов - свободной (безлимитной) подписки на издания литературы национальной классики. Если помните, существовал лимит, ибо книга была дефицитом, хотя только в России в то время издавалось 1 млрд. 900 млн. книг. В 1985 г. по этому проекту началось издание трехтомного собрания сочинений А.С. Пушкина, и уже в 1986 г. вышли в свет все три тома тиражом в 10 млн. 700 тыс. экземпляров каждый. В 1987 г. по этому же проекту неограниченной подписки был издан однотомник поэзии В.В. Маяковского тиражом 6 млн. экземпляров, а в 1988 г. - двухтомник М.Ю. Лермонтова беспрецедентным для мировой издательской практики тиражом в 14,5 млн. экземпляров каждый том.
Одновременно с этим в эти же годы начала осуществляться издательская программа так называемого "быстрого реагирования". По этой программе было предпринято оперативное издание произведений художественной литературы и публицистики, вызывающих особенно широкий общественный интерес. Эти книги издавались массовым тиражом (200-300 тыс. экземпляров) и выходили через 2-3 месяца после их публикаций в толстых журналах. В течение короткого времени вышли в свет такие известные книги, как "Дети Арбата" А. Рыбакова, "Белые одежды" В. Дудинцева, "Зубр" Д. Гранина, "Новое назначение" А. Бека...
Признаюсь, есть у меня и своя издательская обида и собственный горький опыт взаимоотношений с властью, о котором я не могу промолчать. Среди той литературы, что остается на складах издательств, немало ширпотреба, ибо он ныне преобладает в структуре отечественного книгоиздания (в составе художественной литературы составляет не менее 70%) - детективы, сентиментальные женские романы... Но есть и другая литература, которая чаще всего издается малыми издательствами и оказывается не реализованной при существующей системе книгораспространения (или, точнее, при отсутствии таковой). Мне выпало в течение 11 лет нести тяжкий крест руководителя государственного издательства "Русская книга", издательским приоритетом которой была русская классика Серебряного века. Наши подступы к классике русского зарубежья начались с издания философского наследия Ивана Ильина. За 10 лет мы издали 12 основных и 10 дополнительных томов его сочинений. Затем впервые в России были изданы в "Русской книге" наиболее полные собрания сочинений Ивана Шмелева в 8 томах, Бориса Зайцева в 11 томах, Алексея Ремизова в 10 томах, Зинаиды Гиппиус в 9 томах, первые два тома Евгения Замятина и целый ряд других известных авторов, в том числе впервые 6 томов дневников Михаила Пришвина. Все наши потуги реализовать эти так нужные людям книги не дали ощутимого результата. В итоге за последние 5-6 лет на складе скопилось книг этих авторов более чем на 7 млн. рублей, а арендная задолженность издательства за склад и коммунальные платежи тоже выросли в значительную сумму за миллион рублей. Наступило время, когда владельцы склада ультимативно потребовали сдать книги в макулатуру и освободить помещение. А наши обращения в различные инстанции, в том числе и к руководителям регионов, приобрести наши книги для библиотек не дали результата.
Размышляя над этой ситуацией, думаю, какая мы удивительная страна. Только у нас, в России, могут одновременно происходить события такого парадоксального характера. Когда, с одной стороны, при непосредственном участии министерства культуры и его руководителя мы возвращаем на родную землю прах ее достойного сына Ивана Ильина, а с другой - несколько тысяч томов его книг будут отправлены в макулатуру за ненадобностью. Пишу об этом парадоксе, ибо знаю, "Русская книга" - лишь одно из многих издательств, оказавшихся в таком положении.
Свои оценки и выводы я изложил в своем письме откровенно. Если они покажутся вам в чем-то несправедливыми или обидными, не обессудьте: пишу, как умею, как думаю, и о том, в чем уверен. Мое письмо прошу расценивать как обращение коллеги, как письмо последнего министра информации и печати СССР к министру культуры и массовых коммуникаций России, может быть, тоже последнему, ибо думаю, что министерство, в том виде и стиле деятельности, в каком оно пребывает сегодня, вряд ли может быть полезным для отечественной культуры вообще и для книгоиздания и периодической печати в частности.
С уважением, М. Ненашев