Поделиться
Герой фильма журналист-международник Игорь Давыдов становится обладателем информации о затевающихся авантюрах, в которых участвуют генералы из высшего командного состава Российской армии, депутат Госдумы, ученый-атомщик с мировым именем и менее значительные фигуры. Они готовят продажу атомной установки, способной производить ядерное оружие, одной из восточных стран-изгоев. Сведения об этом просочились на Запад. Возникает угроза колоссального международного конфликта.
Авторы сценария - Олег Егоров и Юрий Перов, оператор-постановщик - Антон Антонов, художник-постановщик - Валентин Гидулянов.
В главных ролях: Марат Башаров, Алексей Серебряков, Александр Галибин, Андрей Смоляков, Любовь Толкалина и другие.
Перед запуском новой картины Егор Михалков-Кончаловский встретился с корреспондентом "РГ" и рассказал о своем нынешнем мироощущении.
- Вы производите впечатление благополучного, самодостаточного человека. Вами создан прекрасный имидж.
- Имидж - это образ, призванный оказать эмоционально-психологическое воздействие на окружающих. Некое искусственное состояние, в котором ты более или менее удачно пребываешь. Главное, чтобы он соответствовал внутреннему миру. Иногда человек, войдя в образ, даже забывает, кто он есть на самом деле. Я не создавал образа, но те или иные события, которые происходили в жизни, влияли на мое мировосприятие и сделали меня тем, кто я есть. Если принимать действительность по аналогии с высказыванием: "в здоровом теле - здоровый дух", нужно идти от обратного.
- То есть?
- Если бы Бернард Шоу, которому тридцать три раза сказали, что его пьесы бездарны, не обладал сильным характером, то он мог бы считать себя неудачником. А он тем не менее Бернард Шоу. Когда здоров дух, то ничего не страшно.
- Вы рассуждаете так, будто вас больше били, чем хвалили...
- Я не могу сказать, что у меня была тяжелая жизнь смолоду. У меня был хороший старт. Но за все надо платить. И за хороший старт и за "золотистость". Любые привилегии оборачиваются более жестким спросом. К тому, что я делал и делаю в профессии, критика весьма и весьма неблагосклонна. Сначала это меня расстраивало. И в образе самоуверенного человека, когда на лице написано обратное, было сложно. Но постепенно я закалился, и теперь меня это даже забавляет. В принципе мне грех жаловаться. Я делаю то, что я хочу, за те деньги, за которые я хочу, у меня нет начальников. В моей жизни хорошее и плохое сбалансировано. И основную часть времени я нахожусь в состоянии внутреннего комфорта.
- Когда едешь в машине, а вдоль дороги огромные рекламные постеры с вашей фотографией, впечатляет. Но, грубо говоря, каково вам на заборах "висеть"? Вы довольны своим брендом?
- Я знаю, что многих это раздражает, и есть достаточно людей, которые действительно меня не любят. Априори к моему изображению направлена негативная энергия. Глаза проколоть или сглазить - не получится. Фотография висит высоко и большая.
Меня удивило, что Эдуард Артемьев, у которого нет особых причин меня не любить, выходя с "Мосфильма", бросил однажды ехидную фразу, что, мол, я "вишу на каждом углу". Не понимаю, его почему-то это раздражает. Я делаю свое дело, и если бренд существует и кто-то, скажем, решил проэксплуатировать его в рекламе, мне приятно, потому что за эту, на мой взгляд, легкую работу платят достаточно большие деньги.
Хотя, на мой взгляд: "бренд", "блокбастер", "секс-символ", "светская жизнь" - имеют малое отношение к российской действительности. Чтобы светская жизнь была, должен быть свет.
- Я думаю, вам завидуют...
- Я это допускаю. Но, конечно же, хочется, чтобы любили. Хотя к зависти отношусь с пониманием. Я завидую людям, которые красивее меня, богаче, талантливее, у кого лучше машина, кто моложе меня, у кого красивее жена, кто лучше разговаривает. Но это не сжигающая ненависть, от которой человек может заболеть. Этой завистью, к счастью, не страдаю. Никого не подставлял, дорогу не переходил. По трупам не шел.
- Что такое "золотая молодежь"? И причисляли ли вы себя к ней?
- "Золотая" - это молодежь, у которой возможностей больше. Мне вот-вот будет сорок, и я уже не молодежь. А когда я был юным, естественно, номенклатурность проявлялась. Я был внуком депутата Верховного Совета. В семье был продуктовый паек. Но не могу сказать, что я плавал в роскоши. И что была необозримая пропасть между мной и ребятами моего возраста. Советская власть всех социально уравнивала. У меня было джинсов на одну пару больше, чем у других ребят. Сейчас, вероятно, эта разница более существенна. Другой вопрос, что у меня была возможность служить в армии не в стройбате, а в Голицыно, в кавалерийском полку. Но армия есть армия. И не простая служба по целому ряду вещей.
- Не удержусь от параллелей. Со своим отцом Андреем Сергеевичем и дядей Никитой Сергеевичем вы в одной профессиональной сфере. У Никиты Михалкова тема корней - главная не только в творчестве. Он - политик. Хотя в "Сибириаде" эта тема звучит гораздо пронзительнее. А ваша тема жизни?
- У меня не сформировалась основополагающая тема, которая определилась как тема жизни. У Никиты Сергеевича, наверное, есть некая тема, которая у страны называется национальной идеей. И он целенаправленно и системно бьет в одну точку, что однозначно вызывает уважение. Я не думаю, что у моего отца есть идеологическая задача, ощущение миссии, как у Никиты. Можно по-разному об этом думать, но я вижу, что такая последовательность состоятельна. И то, что Никита Сергеевич пропагандирует, во что он верит, и то, как это делает он, вызывает уважение. Я плыву по течению.
- У Фокина, реформатора музыкального театра, есть книга "Против течения". Петербуржца, прожившего много лет в Париже, мятущегося и страдающего. Вот вы, скажем, были вне России восемь лет. Знакомо ли вам чувство ностальгии?
- Конечно, я скучал по России. Поэтому и вернулся. Хотя много вещей здесь вызывает у меня - не хочу сказать, в нашей, - в этой стране отвращение. Не только в цивилизационно-культурном контексте, но и личностного характера тоже. Но я люблю мою Родину. Поэтому я гораздо больше ностальгирую там, чем здесь - по Англии, которую я хорошо знаю и люблю.
- Вы какое-то время жили и в Италии?
- В контексте Оксфордского колледжа я был в Венеции. Хотя я больше думал не об уроках, а о девушках и дешевом итальянском вине.
- По первому образованию вы искусствовед. Сегодня в вашей жизни живопись какое-то место занимает?
- Значительное. Мой первый отчим Николай Двигубский очень хороший художник. Он воспитывался во Франции, потом вернулся в Россию. В нашем доме было огромное количество французской литературы. И дом был пропитан атмосферой творчества. Немаловажен и тот факт, что мой дед - Кончаловский, а прадед - Суриков. Думаю, такое родство и возможность прикоснуться к творчеству великих мастеров тоже оказало на меня влияние и в какой-то степени отвечает на ваш вопрос.
Что касается моего первого образования, которое я получил в Кембриджском университете... Я визуалист и очень много времени провел, анализируя живописные полотна. С глубоким изучением определенных тем. С научной, исторической, религиозной, культурологической точек зрения. Такова английская система образования - не по поверхности, а в глубину. Я имею общие представления о развитии мирового искусства в целом. Кино, как и живопись, - искусство визуальное. Поэтому в работе ценны полученные мною знания. Когда я говорю оператору, и, главное, - он меня понимает, что изображение должно быть, как у Вермера (Прим редакции: гол. живописец ХVII века, работы которого отличаются богатством и тонкостью колорита, живой вибрацией света и воздуха. В кино, как и в живописи, большую роль играют свет, композиция кадра, глубина изображения.), я имею в виду определенное видение фактуры изображения. Важно, когда оператор воспитан не только технически, но и когда мы говорим эстетически на одном языке. И пусть критики обвиняют меня за это в снобизме.
- Смогли бы вы, скажем, отличить подлинник живописца от его ученика?
- Мой диплом в Кембриджском университете по истории искусства, а в частности по Рембрандту, Дюреру и французским романтикам. То, о чем вы говорите, - несколько другая специфика. Это экспертиза, которая требует более глубокого знания предмета. Над подобными вопросами ломают голову величайшие музеи. Которые, скажем, изучая работы Рембрандта, пришли к выводу, спустя 400 лет, что "Польский всадник" принадлежит кисти Яна Ливенса, тоже жившего в ту эпоху. Ему принадлежат многие работы, которые причисляли кисти Рембрандта. Оказалось, что Рембрандт любил счистить фамилию товарища и приписать свою.
- Ваша мать Наталья Аринбасарова родом из Казахстана. Знаете ли вы казахскую культуру?
- Я интересуюсь казахской культурой, но вряд ли смогу рассказать всю историю от татаро-монгольского нашествия. Что касается литературной классики - она мне интересна. Один свой проект - роман о скифах, в котором действие происходит в домонгольском Казахстане, собираюсь делать там.
- Клановость - это хорошо или плохо?
- Я не могу сказать, что у нас существуют правила клана, как в мафии, которым все следуют. Для взаимного обогащения, улучшения благосостояния. У нас этого нет. Каждый сам по себе. Скорее можно использовать в данном контексте слово династия, семья. Но я думаю, если, не дай бог, возникнет что-нибудь серьезное, семья сплотится. Тогда проявится клановость.
- Общаетесь ли вы со своими братьями и сестрами?
- Общаюсь, но не часто. Младшему брату я гожусь в дедушки, потому что я старше него на большее количество лет, чем отец старше меня. Одна моя сестра живет в Париже. Сестра по матери - писатель и режиссер Катя Двигубская сейчас снимает на "Мосфильме". У нее был прекрасный роман "Ведьмы цвета мака".
- Сейчас вы готовитесь к новой постановке. Несколько слов о предстоящей работе.
- Рабочее название фильма "Консервы". Когда зеки шли в побег с Колымы, они брали с собой человека, которого должны были съесть в пути. И в этой группе не знали, кого съедят.
- Жестокая история. Скажите, а вы крещеный? И если да, следуете ли заповедям?
- Я не воцерковленный человек. Не причащаюсь, не соблюдаю посты. Но в Бога верую. Мне понятны религии, связанные с единобожием. И я, и моя мама православные. Моя бабушка по материнской линии польских кровей, она католичка. По характеру, по качествам и по определению ценностей я протестант (Прим. редакции: protestans - публично доказывающий. В протестантизме характерно стремление "примирить" религию с наукой, принять как нравственное учение). Это не значит, что я приму протестантскую веру, но религия - это внутренняя политика прежде всего.
- Как вы воспитываете дочь?
- Увы, никак. Ее воспитывает Люба. У меня нет возможности терпеливо ей объяснять, а шлепать мне ее жалко. Шлепает мама, а у меня в основном общение с дочкой связано с приятными впечатлениями. Мы смотрим мультфильмы. Когда она была совсем маленькой, мы любили танцевать по вечерам. Если налить выпить, не ей, мне, конечно. Этому танцу названия нет. Я думаю, что настанет тот момент, когда я буду ребенку больше внимания уделять. Если не хочешь, чтобы твоих детей воспитывали другие люди, воспитывай сам.
- Что такое любовь?
- Это управляемое чувство.
- Как это?
- Например: тебя бросила девушка. В чем причина? Или ты не сделал все, чтобы ее удержать, или это не твой человек. Все равно, что расстроиться из-за того, что не можешь прыгнуть на высоту восьми этажей. Поэтому, взвесив все, нужно отнестись к любви рационально.