Режиссер фильма "Добрыня Никитич и Змей Горыныч" - об анимации в России

Российская газета: Можно ли говорить о сформировавшейся питерской школе анимации, и если да, то что это такое?

Илья Максимов: До недавнего времени в Питере анимация практически не существовала. Ей отводилась подсобная техническая роль на Леннаучфильме. Лет пятнадцать назад два самородка Константин Бронзит и Ринат Газизов поехали в Москву, где им посчастливилось учиться у Юрия Норштейна, Александра Татарского и других известных аниматоров старой советской школы. Они привезли свои знания в Петербург. Газизов стал снимать музыкальные клипы, а Бронзит пошел по пути авторского кино. Сегодня его имя гремит за рубежом. Эти двое и научили тех, которые сегодня составляют "питерскую школу анимации". Я очень горд, что оказался среди их учеников.

РГ: Вам не кажется, что при таком разнообразии подходов, которое предлагает сегодня зрителю зарубежная анимация, наши рисованные мультфильмы просто теряются?

Максимов: Мы сейчас в стадии становления и вряд ли можем себе позволить абсолютно новый по дизайну и по подходам проект - слишком рискованно вкладывать в него деньги. Другая причина - кадры. Вы знаете в России хоть одно учебное заведение, которое выпускает, скажем, аниматоров трехмерной графики? Об этом даже говорить смешно. Хотя у меня за плечами две полнометражных ленты, в моем дипломе совсем другие слова написаны. Наш уровень коммерческого анимационного кино (а мы имеем в виду именно такое кино) не может сравниться с зарубежным, и даже говорить об этом пока не имеет смысла.

РГ: А что вы можете сказать о состоянии российской анимации в целом?

Максимов: Дисней существует вот уже почти сто лет - огромная фабрика, отлаженная машина. А нам, питерским, меньше десяти. За это время "Мельницей" сделано три полнометражных анимационных фильма. Мы сами выращиваем сотрудников, холим их и лелеем, это группа энтузиастов, на которых все и держится.

РГ: Такие популярные зарубежные ленты, как "Шрек" или "Унесенные призраками", с одинаковым интересом смотрят и взрослые и дети. Наши же рассчитаны все-таки на детскую аудиторию.

Максимов: Мы тоже пытаемся за этим следить. Это ужасное название - "семейное кино", но никуда от этого не денешься, надо удружить всем, и детям и взрослым. Опять же, не стоит клевать друг друга и сравнивать "Алешу Поповича" с "Добрыней Никитичем" или "Добрыню" с "Князем Владимиром". Все, кто участвует в этом процессе, уверяю вас, делают это не для наживы. Но если ты не знаешь азбуки, тебе сложно написать "Войну и мир". А мы пытаемся и азбуку учить, и "Войну и мир" писать одновременно. Но я точно знаю, что наша "Мельница" растет, и каждый новый фильм получается лучше предыдущего. Те, кто придут на "Добрыню Никитича", в этом убедятся сами. Я честно признаюсь, что горжусь этой работой и уверен, что это кино не затеряется. Оно динамичное, красивое и смешное.

РГ: В активе российской анимации есть "Оскар" Александра Петрова за "Старика и море" в 1999 году.

Максимов: Замечательный, невероятно красивый фильм. Давайте отнесемся к нашим фильмам не как к соревнованию с Диснеем, а учтем объективные условия, в которых мы работаем. Нам бы в техническом смысле подняться с колен! У нас уже есть, конечно, свои секреты, которые мы на своей шкуре познали и которые держим за технологии.

РГ: Вам не кажется, что сегодня наша анимация зациклена на национальной идее?

Максимов: Когда мы сделали "Карлик Нос", первое, что услышали, было: "Почему не русская тема?" Теперь взяли русскую тему, и снова вопросы. Наверно, не надо обращать на такие вопросы внимание. Пусть будут фильмы и про русских, и про немцев, и про казахов, и про "Гору самоцветов". Если каждый будет снимать свое, тогда и будет больше фильмов всяких - хороших и разных!