Поделиться
Российкая газета: Как вы попали в оперу и как так получилось, что вам пришлось из пианистки переквалифицироваться в певицы?
Марина Домашенко: На оперную сцену я попала совершенно случайно. В 19 лет меня в Кемерове прослушал один хормейстер и сказал, что мне есть смысл взяться за профессиональное пение. Я тогда серьезно занималась фортепиано, но решила все же попробовать с вокалом. В итоге мне предложили поехать на прослушивание в Уральскую консерваторию в Екатеринбург, и с этого и началась моя певческая карьера. А родители мои к музыке не имели никакого отношения, но у меня еще есть три сестры-тройняшки, и вот они все стали музыкантами (одна из них сейчас, к примеру, скрипачка, а другая - виолончелистка). Если помните, в советское время было принято в семьях мальчиков отдавать в спортивные школы, а девочек - в музыкальные.
РГ: Как вы оцениваете нынешний уровень российских оперных театров?
Домашенко: Я думаю, что разные театры в России - это и разное качество "оперного товара". О Большом театре говорить не имеет смысла, потому что он ремонтируется. На мой взгляд, успешно выступает на Западе Мариинский театр, есть у нас еще так называемые провинциальные театры - Новосибирский, Саратовский, у которых тоже очень приличные постановки. Но в любом случае с Западом все это сравнивать нельзя, потому что здесь все работает по совершенно другой системе. В России труппа театра набирается на длительный срок. А на Западе труппу формируют под конкретный спектакль, собирая артистов зачастую со всего света и на очень короткое время.
РГ: Многие наши ведущие оперные артисты поют на зарубежных сценах, сохраняя при этом своеобразную "национальную крышу" - контракт с одним из ведущих российских театров (с той же Мариинкой или Большим), обычно с тем, где они до этого выступали. Является ли это каким-то проявлением патриотических чувств "духовной связи с Россией"?
Домашенко: Я думаю, что у кого-то из российских артистов это идет действительно из патриотических соображений. А у кого-то есть и психологическое чувство страха потерять место в российском театре, ведь на Западе могут и не предложить больше контракт, а так в качестве гарантии будет дома место, куда можно будет в случае чего вернуться. Мне, честно говоря, сложно перенести подобную практику на себя, потому что я никогда не работала ни в одном российском оперном театре. Так жизнь сложилась, что, будучи еще студенткой третьего курса консерватории, я получила приглашение выступать на конкурсе за границей и после него - уже приглашение выступать в оперной труппе театра в Праге. Поэтому я сейчас с семьей и живу в Чехии, и в Россию приезжаю лишь по отдельным контрактам. Я, например, еду в Кемерово, чтобы выступать перед российской публикой, хотя и не так часто, как можно было бы из-за недостатка времени. И я знаю, какое это удовольствие для этих людей прийти на хороший концерт. Я не думаю, что здесь дело в каком-то наигранном патриотизме. Просто наши артисты остаются все равно русскими, где бы они ни жили и ни выступали, и на своей публике им петь и проще, и для души приятнее.
РГ: Принято считать, что оперные певцы уезжают из России на Запад сегодня исключительно по финансовым соображениям. Но нынче вроде бы в самой России появляются спонсоры, которые готовы вкладывать, пусть и небольшие, деньги в оперные труппы и отдельных исполнителей.
Домашенко: Сегодня при желании в России можно заработать - в том числе и на оперном искусстве - довольно приличные деньги. Если певец приличного уровня, если он по-настоящему востребован, то в финансовом плане он может очень даже неплохо зарабатывать. Но чем интересна работа в разных театрах и в разных странах: ты подпитываешься разной культурой, набираешься опыта, выступая вместе с разными певцами, которые представляют различные оперные школы.
РГ: Вас Пласидо Доминго пригласил петь в Вашингтон наверняка потому, что пел с вами в Москве шесть лет назад в концерте на Красной площади?
Домашенко: Так сложилось, что в 2000 году я пела вместе с Пласидо Доминго в опере "Самсон и Далила". Маэстро - чудесный партнер, с ним легко и приятно работать. А спустя некоторое время я получила приглашение от агентства принять участие в концерте на Красной площади. В этом концерте я пела несколько своих любимых арий - Кармен, Марфу из "Хованщины", Принчипессу из "Адрианы Лекувриер" и дуэт из "Дон Жуана" вместе с Пласидо Доминго.
РГ: Каковы ваши ближайшие творческие планы? Ваш оперный идеал?
Домашенко: Мы пробыли в Америке полгода и жили все это время полуцыганской жизнью, так что хочется хоть немного отдохнуть. По возвращении в Европу я буду петь партию Кармен в нескольких спектаклях (в Вене, Сан-Франциско). А что касается оперных идеалов, то для меня это прежде всего Мария Каллас. В этой женщине удачно были совмещены мастерство, артистизм, чудесный голос, неповторимая харизма, честолюбие, актерский талант и титаническое трудолюбие.